Марафон нежеланий

Я хотела его взять, но Адам покачал головой и протянул яблоко к моему рту. Я откусила. Яблоко было очень кислым, но я все равно захотела сделать еще один, запасной, укус. У меня осталось пять тысяч донгов – наверное, хватит на какую-нибудь булочку в стороне от туристического центра, может быть, даже на лапшу быстрого приготовления.

Адам резко убрал руку и рассмеялся. Он кинул яблоко Лёве, который неуклюже, дважды чуть не уронив, все же поймал его.

Мы сели на набережной, напротив узкого островка с пальмовой аллеей (невысокие пальмы, высаженные в два ряда, с очень крупными кронами, похожими на вентиляторы или ветряные мельницы). Рядом покачивалась деревянная продолговатая лодка бирюзового цвета с навесом. На двух рядах сидений вместо туристов лежали ярко-оранжевые спасательные жилеты. За обоими бортами лодки болтались автомобильные шины. Хозяин, отчаявшись пригласить нас на водную прогулку, задремал на двух креслах, иногда подергивая ногой.

Мы сидели в новых забавных шляпах, которые от перегрева купил нам Адам, – типичные вьетнамские конические шляпы. Сам он обмотал голову футболкой, по-турецки сел на асфальт и от этого стал похож на арабского мастера на базаре.

Адам не дал нам никаких заданий, сказал просто наблюдать. Лев, прислонившись к бетонному столбику, у которого была привязана лодка, задремал. Адам сначала четкими, отрывистыми линиями, а затем мелкими семенящими штришками делал наброски людей. Он не замерял пропорции карандашом, как это всегда делала Рита. И его карандашные наброски очень отличались от ее работ. Он как будто бы видел всю суть человека. Лица людей были не черточка в черточку точными, но похожими на тех, кого он рисовал, наброски делали эмоции на лицах.

«Он рисует душу». – Я не раз встречала такую формулировку, когда читала отзывы о «Джунглях».

На мой вопрос, как он это делает, Адам ответил:

– У каждого человека есть свое выражение лица, своя маска, которую он чаще всего носит, сам того не замечая. Эта маска – вся его суть. Вот почему иногда люди с идеальными лицами неприятны? Вроде бы все сделано как надо, нос выпилен с античных статуй, скулы режут воздух. Но мы смотрим на «вроде бы красоту» и не чувствуем трепета? Потому что внутренняя гниль, маска неуверенности, она остается, как маска железного человека, ее не «отскульптурить», она приросла. Душу не спрячешь.

– А какое выражение лица обычно у меня?

– Вот такое. – Адам чуть приоткрыл рот и немного прикрыл глаза.

– Аутичное?

– Задумчивое, как у девочки с карамелькой во рту. Ты слишком много думаешь, Роза. О чем ты думаешь?

– Приятно ли смотреть на мое лицо?

– Не в этой шляпе. – Мы рассмеялись. – Самая красивая красота – это когда твое внешнее и внутреннее находится в гармонии. Когда у тебя красивые мысли – это видно в глазах.

Я сняла дурацкую шляпу и чуть взбила волосы.

– Я люблю, когда люди с красивыми мыслями стараются быть красивыми для других. В самом стремлении быть красивой заложена сила, энергия. Посмотри на них, – Адам кивнул в сторону двух западных туристок в шортах, обтягивающих поеденные целлюлитом задницы. – Знаешь, почему я особенно люблю Азию?

Адам медленно, прищурившись, как змея перед нападением, посмотрел на меня, а потом так же плавно посмотрел в другую сторону – на группу аккуратных китаяночек в сарафанах и соломенных шляпках.

– Потому что в Азии еще ценится настоящая красота. Они наряжаются, отбеливают кожу, расширяют разрез глаз. И не кричат: «Любите мои жировые складки! Мои морщины и дряблую кожу!» Разве сегодняшних западных женщин рисовали бы Модильяни, Да Винчи и Мане? Прошло всего десять лет, и красота стала главным уродством. За нее оправдываются, извиняются, чувствуют вину. Вспомни клипы нулевых! Сплошной секс, певицы с изгибами, как волны на море, неприкрытое самолюбование. Все эти золотые цепи, шикарные тачки, по десять нарядов на клип – это было так искренне. Что может быть честнее, чем любить себя и не стесняться своей красоты? Сегодня все прячется, порицается, а полуголые девицы если и есть, то пытаются донести глубокий смысл и сюжет. Придумывают символизм из пустоты. Хотя какой смысл в их музыке? Просто красиво открывать фарфоровозубый рот и соблазнительно танцевать – это честно. А вот эти, – он опять повернул голову к туристкам, – считаются героинями, просто потому что убедили себя, что каждая складка – это их личное произведение искусства. Даже рисовать расхотел. – Адам брезгливо поморщился и театральным жестом захлопнул блокнот.

Мне стало чуть жаль этих туристок – стоят безмятежные и фотографируются, не зная, что только что забрали вдохновение у художника. Развивая мысль Адама, я с улыбкой подумала, что они могут найти еще один плюс в своем «невдохновляющем» виде – устроить бизнес по краже вдохновения у конкурентов-художников.

– Вот ты, – я даже вздрогнула от того, как резко сказал это Адам, – ты постоянно оправдываешься за свои красивые фразы. Почему думать красиво, выглядеть красиво, превозносить себя, стремиться к идеалу – это стыдно?

– Но ведь ты сам только что сказал, что душу не спрячешь.