Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

Появление столь необычного в обстановке эпохи «Большого террора» проекта либерализации важной части репрессивной системы можно объяснить, если принять во внимание сочетание ряда обстоятельств. Одно из них связано с назначением в качестве главы карательной системы Берии, честолюбивого политика, игравшего на контрасте со своими предшественниками. Другое обстоятельство вытекало из насущной потребности в реформировании системы спец(труд)поселений, которая не только устарела, но и превратилась в обузу для НКВД, обремененного к концу 1930-х гг. многочисленными лагерями и колониями. Важные шаги в данном направлении были предприняты в 1938 г.: правительственным постановлением от 9 сентября неуставные сельскохозяйственные и промысловые артели трудпоселенцев переводились на положение уставных (т. е. обычных); тогда же происходила поэтапная передача социально-бытовой и культурной инфраструктуры трудпоселков в местах дислокации комендатур с баланса НКВД в ведение местных исполкомов Советов и т. д. Однако меры по «расконсервированию» системы трудпоселений не были направлены на амнистирование репрессированного крестьянства, составлявшего до 90 % контингента трудпоселенцев. Смысл изменений заключался в том, чтобы формально вывести трудпоселки за рамки карательной системы, но при этом сохранить сложившееся положение вещей. Для этого было важно «уточнить правовое положение» трудпоселенцев таким образом, чтобы не рухнула созданная с большими усилиями сеть трудовых поселений.

В проекте постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б), представленном за подписью Берии, трудпоселенцев предлагалось разделить на три категории: а) имевшие право на выезд из трудпоселков (дети трудпоселенцев и лица, вступившие в брак с нетрудпоселенцами); б) не имевшие права выезда (взрослые трудпоселенцы); в) осужденные на различные сроки и направленные в 1933 г. в трудпоселки для отбытия наказания лица, которые подлежали освобождению из трудпоселков. В преамбуле проекта, подготовленного НКВД, это было сформулировано предельно ясно: «Трудпоселенцы (бывшие кулаки, высланные из районов сплошной коллективизации) и их семьи в соответствии с постановлением ЦИК СССР от 25.1.1935 г. закрепляются на жительство в районах их вселения без права выезда из этих районов, за исключением детей трудпоселенцев, подпадающих под действие постановления СНК СССР от 22.10.1938 г. и вступивших в брак с нетрудпоселенцами»[1105]

.

Данный проект так и не был утвержден, несмотря на многочисленные согласования в 1939–1940 гг. Вначале все шло в обычном порядке: проект НКВД отправили на согласование в Прокуратуру СССР, Наркомюст, Наркомзем, после чего с ним ознакомились заместители В.М. Молотова Н.А. Булганин, Н.А. Вознесенский, А.Я. Вышинский. Последнему было поручено внести в текст необходимые замечания и изменения и отправить в НКВД для окончательной доработки. Прошедший серьезную правовую переработку в аппарате СНК СССР проект начал терять свою привлекательность в глазах руководства НКВД. Специалисты из сектора судебно-административных учреждений Управления делами СНК изъяли из преамбулы абзац об оставлении взрослых трудпоселенцев-«кулаков» на бессрочное проживание в местах поселений. Взамен появился весьма либеральный пункт, дающий трудпоселенцам право на выезд по отбытии пятилетнего срока в трудпоселках. Далее руководство НКВД фактически «замотало» проект. Весь 1940 и начало 1941 г. шла вялая переписка между Управлением делами СНК СССР и НКВД. В августе 1940 г. на докладной записке работников аппарата СНК о том, что вопрос о правовом положении трудпоселенцев НКВД предлагает «временно с обсуждения снять», Вышинский начертал раздраженную резолюцию: «Почему снять? Дело надо довести до конца»[1106]

. Однако НКВД оказался сильнее, и дело было сдано в архив Управления делами СНК с красноречивой пометкой: «10.III.41 г. т. Чернышев подтвердил неактуальность этого вопроса и просит проект с обсуждения снять»[1107]

.

Такова судьба несостоявшегося постановления, которое было способно несколько изменить всю конфигурацию сталинского карательного механизма. Впрочем, следует отметить, что ситуации весны 1939 г. и весны 1941 г. разительно различались: если в начале 1939 г. еще можно было прогнозировать медленное и поэтапное «расконсервирование» сети трудпоселений, то в конце года ввиду массовых этнических и социальных депортаций с вновь присоединяемых к СССР территорий началась стремительная эскалация именно этого сектора карательной системы. В таких условиях даже частичное реформирование сети трудпоселений для «кулаков», когда именно вокруг нее шло формирование массива этнической «спецссылки», было нежелательным для сталинского руководства.