Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

Внутри самой Сибири на протяжении 1929 г. в ходе хлебозаготовительных кампаний проводились карательные акции по конфискации имущества и высылке из прежних мест проживания (по ст. 61, п. 3 УК РСФСР) почти 2 тыс. крестьянских хозяйств[1131]. Кроме того, с конца 1920-х гг. в аграрных миграциях на восток все более мощным становился поток вынужденных переселенцев-беженцев из числа зажиточных крестьян, стремившихся укрыться от начавшейся массовой коллективизации и стихийного «раскулачивания» в необжитых районах Сибири. Размеры беженства не поддаются точной оценке, поскольку эти перемещения не учитывались переселенческими органами, а карательные службы до начала февраля 1930 г. могли лишь регистрировать маршруты движения крестьянских обозов на отдельных направлениях. Так, в оперсводке ПП ОГПУ по Сибирскому краю от 31 января 1930 г. указывалось: «За последнее время усилилась тяга кулачества в Нарымскую тайгу. За январь месяц через Баксинский район проследовало более 2000 подвод. За последнее время проходит по 200–300 подвод в день»[1132]

. Повышенная миграционная активность сельского населения подталкивала сталинское руководство, не дожидаясь выхода ситуации из-под контроля государства, к началу массового «раскулачивания».

Операция по «раскулачиванию», включавшая аресты и расстрелы одной части крестьянства, высылку другой за пределы мест проживания в отдаленные районы и расселение третьей внутри районов своего проживания, проходила в феврале – апреле 1930 г. Особенность ее проведения в Сибирском регионе проявлялась в том, что первая волна депортации вылилась только во внутрикраевое перемещение крестьянских хозяйств из южных районов в северные. Первоначальная директива Центра требовала размещения в Сибири примерно 50 тыс. семей с западных территорий страны. Однако спецорганы региона не только не выполнили данную установку, но и «сорвали» собственно внутрикраевую депортацию: вместо намеченной высылки на Север 30 тыс. семей к апрелю в спецпоселках оказалось «лишь» 16 025 семей «кулаков 2-й категории»[1133]. Между планами и их реальным воплощением были значительные расхождения (табл. 4).

По завершении массовой антикрестьянской операции начальник оперативной группы ОГПУ С.В. Пузицкий представил руководству ведомства справку с данными о масштабах репрессий в деревне по отдельным регионам страны и подсчетами того, как последние отразились на крестьянстве (табл. 5). Собранные чекистами сведения свидетельствовали о том, что «раскулачивание» и депортация части разоренных крестьянских хозяйств привели к обострению, а не к смягчению социальной ситуации в деревне. В крупнейших регионах страны доля депортированных составляла около 1 % от общей численности крестьян. На высылку было отправлено только около трети экспроприированных хозяйств. В конце апреля 1930 г. полпред ОГПУ в Сибири Л.М. Заковский отмечал, что в крае из более чем 76 тыс. «явно кулацких хозяйств» на высылку отправлено 16 тыс. хозяйств, соответственно, на местах осталось около 60 тыс. хозяйств, «экономически разоренных и неустроенных, озлобленных»[1134]

.

Таблица 4

Предполагавшаяся и фактическая внутрикраевая высылка в Сибири(на конец апреля 1930 г.)^*

^* ГАНО. Ф. Р-47. Оп. 5. Д. 103. Л. 66.