Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

Чтобы оградить себя от «детской проблемы», чекисты планировали применение превентивных мер. В инструкции по производству высылки «кулаков», разработанной весной 1932 г., отдельным пунктом указывалось: «При производстве выселения предлагается оказывать широкое содействие оставлению детей выселяемых (до 14-ти летнего возраста) у родственников или знакомых»[1240]. С принятием известного постановления ЦИК СССР от 25 января 1935 г. о запрещении восстановленным в гражданских правах спецпереселенцам выезжать из мест поселения, руководство ГУЛАГа своим распоряжением от 8 апреля 1935 г. также ужесточило существовавшую процедуру передачи иждивенцев родственникам и знакомым. Категорически запрещалось передавать на иждивение родственникам членов семьи или семью, не имевшую в своем составе ни одного трудоспособного, если кто-либо из ее членов уже бежал из ссылки и находился в розыске[1241]. Таким образом спецорганы пытались пресечь возможность воссоединения семей на свободе, вне спецпоселений, а также предотвратить побеги взрослых членов семьи.

Более драматично складывались судьбы тех иждивенцев (дети-сироты, инвалиды и старики), которые не имели родственников, готовых принять их в свои семьи, и оказывались на социальном обеспечении государства. Карательные органы выработали дифференцированный подход к этой группе, основанный на критерии трудоспособности. Циркулярным письмом ГУЛАГа от 10 июля 1932 г. начальникам отделов и инспекций по спецпереселенцам предлагалось:

«1. Максимально ускорить передачу всех абсолютно неспособных к труду спецпереселенцев: инвалидов-одиночек I категории – в инвалидные дома, а круглых сирот в возрасте до 12 лет – в детдома по линии собеса и НКздрава и НКпроса…

2. Возложить все дело трудового устройства остальных семей спецпереселенцев, не имеющих в своем составе полноценной рабочей силы, на отделы и инспекции по спецпереселенцам. <…>

3. Трудоустройству подлежат: а) семьи, не имеющие в своем составе трудоспособных (взрослый при малолетних детях); б) инвалиды II и III категорий; в) старики-одиночки, способные к какому-либо труду и г) круглые сироты старше 12 лет.

4. Отделам и инспекциям по спецпереселенцам в кратчайший срок надлежит: а) организовать специальные колонии-поселки для указанных в п. 3 категорий спецпереселенцев; б) развернуть в колониях ряд посильных для этой категории производств – предметов широкого потребления…»[1242]

2 ноября 1933 г. ГУЛАГ выпустил специальную директиву об устройстве детей-сирот, в преамбуле которой отмечалось: «…в ряде спецпоселков находится значительное число детей различного возраста – сирот, беспризорных, больных и т. п.

Эти дети, не имея родителей, а следовательно и постоянных жилищ, влачат полуголодное существование, подвержены всякого рода заболеваниям, которые в большинстве случаев приводят их к гибели.

Как правило, эти дети не заняты ни на каких, даже легких, работах, что развивает среди них нищенство и тенденции к тунеядству. В дальнейшем такое положение не может быть допущено…»[1243]

Детей, не имеющих родителей, предписывалось размещать в детских домах гражданских организаций либо специально организуемых при спецколониях. Предусматривалась организация детдомов при наиболее крепких неуставных артелях. Средства, необходимые для организации детдомов для детей-сирот из числа спецпереселенцев, надлежало изыскивать «у деткомиссий, исполкомов и хозорганов, использующих труд спецпереселенцев»[1244].

Систематизированный учет детей-сирот и инвалидов ОГПУ начало вести после перехода под его управление системы спецпоселений. Имелись сведения о группах выявленных и устроенных сирот на конец 1931 г. Было выявлено всего 4453 сироты, основными регионами их концентрации являлись Казахстан (1536 чел.), Северный край (909 чел.), Урал (909 чел.), Сибирь (805 чел.). Поскольку в тот момент ясли и детские дома закрытого типа только начинали создаваться, то доля устроенных сирот не достигала и половины от численности выявленных (2007 чел.)[1245].

Последующие два года (1933–1934) сопровождались высокой смертностью в спецпоселках, поэтому резко увеличилось число сирот, переданных в детские дома. В нарымских комендатурах, по данным на 1 ноября 1933 г., функционировало 20 вновь организованных детских домов, в которых размещалось 2156 детей. Масштабы сиротства как выражения демографической катастрофы можно представить, если соотнести этот показатель с численностью детей, обучавшихся в 246 школах I ступени в комендатурах Нарыма, – 24 387 чел.[1246] Драматизм ситуации проявлялся и в том, что комендантам спецпоселков давалась жесткая установка направлять в детские дома только круглых сирот. Из семей, в которых имелся хотя бы один взрослый, даже и нетрудоспособный, дети на обеспечение государства не принимались, что усугубляло нищенство, бродяжничество и смертность на поселении.