Маргиналы в советском социуме. 1930-е — середина 1950-х годов

Состоялся громкий процесс по делу подпольного предпринимателя Соломона Зильберга. Адвокат Симис, который был очевидцем судебного процесса, описывает его так: «Мы увидели высокого, стройного мужчину, примерно сорока лет от роду. Черты его лица были очень резкие и потому запоминающиеся. На голове — копна абсолютно седых волос. Вместо правой ноги — протез. Соломон Зильберг шел, прихрамывая, руки сложены за спиной. Три месяца спустя он, выслушав свой приговор — пятнадцать лет лагерей строгого режима, так же спокойно выходил из зала заседаний. Все понимали, что инвалиду практически невозможно выдержать такой срок. Соломон Зильберг умер в лагере спустя 7 лет»[1183].

Яков Глухой. До войны занимал руководящие должности в партийном аппарате Латвийской ССР, а также был депутатом Верховного Совета СССР. Во время войны ушел политруком на фронт. В 1945 г. Глухой демобилизуется и возвращается домой. В латвийском руководстве к тому времени знакомых не осталось, и получить хоть какую-либо должность в аппарате ему не удалось. Поскольку Яков Глухой всю жизнь проработал на руководящих должностях, никакой специальности у него не было. В результате, будучи уже немолодым человеком, Глухой оказался не только без работы, но и без каких-либо перспектив получить хорошую работу. Случайно он встретил бывшего фронтового товарища, который теперь был членом влиятельной еврейской семьи подпольных предпринимателей. Фронтовой товарищ проникся сочувствием к Глухому и немедленно помог купить мастерскую по производству изделий из искусственной кожи. Так бывший член Верховного Совета СССР стал «теневиком»[1184]

.

Яков Рейх. Работал на Мосфильме на различных административных должностях. До войны довольно успешно продвигался по служебной лестнице. В 1941 г. ушел добровольцем на фронт. В 1944 г. получил серьезное ранение в шею, которое сделало его инвалидом. Демобилизовавшись, Рейх возвращается в Москву и пытается устроиться обратно на Мосфильм. Но времена изменились и, несмотря на военные заслуги и протекцию известных режиссеров, Рейха на прежнюю работу не берут.

Яков Рейх подал жалобу в райком партии и получил направление на работу, но не на Мосфильм, а в систему торговли, директором небольшого промтоварного магазина. А магазин уже давно находился в сфере интересов «теневиков», через него сбывается продукция подпольных мастерских. Все сотрудники магазина вовлечены в бизнес, и директору магазина ничего не остается, как присоединиться к ним[1185]. Яков Рейх оказался блестящим бизнесменом (что не удивительно, поскольку работа администратора на Мосфильме во многом похожа на работу предпринимателя). Он быстро пошел вверх, и уже в 1950-е гг. его имя упоминается в связи с крупнейшим процессом «теневых» предпринимателей — делом «Трикотажников»[1186]

.

Еврейские предприниматели сформировали новое ядро социальной группы. Их вес в теневой экономике сложно переоценить. Евреи-«теневики» стояли у истоков создания крупных подпольных синдикатов. Они первыми стали получать от частного предпринимательства миллионные прибыли. Наконец, именно они первыми осознали свою особую социальную идентичность (которая в то время усиливалась осознанием особой национальной идентичности).

Еврейское бизнес-сообщество строилось по клановому принципу. Как правило, определенная семья контролировала отрасль теневой экономики, либо отдельный город или регион, либо (в больших городах) определенную отрасль в одном городе. «Клановая» экономика могла функционировать только внутри очень сплоченной группы. Такая сплоченность как раз и была у еврейских предпринимателей. Наличие прочных родственных, национальных, религиозных и профессиональных связей между членами группы усиливалось особенностями социального опыта «теневиков». Для того чтобы лучше представить, каков был этот опыт, нарисуем портрет типичного еврейского предпринимателя конца 1940-х гг.[1187]

Типичный еврейский предприниматель в СССР был немолодым уже человеком. Несмотря на то что он родился до революции, большая часть сознательной жизни прошла уже при советском режиме. Скорее всего, «типичный» предприниматель провел свое детство в зоне оседлости, где-нибудь на Украине или в Белоруссии. «Советское» детство в зоне оседлости способствовало формированию двойственности характера. С одной стороны, это был человек традиционного уклада, который с молоком матери вобрал в себя культуру штетла (на идиш — «городок»), в особенности преклонение перед семьей. С другой стороны, это был советский человек, который всю жизнь стеснялся своих местечковых привычек. Как правило, типичный еврейский предприниматель имел несколько братьев и сестер, а также поддерживал тесные связи с многочисленными дальними родственниками. В 1920-е гг. он получил начальное (реже среднее) образование и в начале 1930-х гг. покинул родной город (довольно значительная часть евреев-предпринимателей, впрочем, покинула зону оседлости только в начале войны). Во время войны он, вероятнее всего, был в армии.