Мария Башкирцева. Дневник

Я бы хотела всегда делать так, как сегодня: работать от восьми до полудня и от двух часов до пяти. В пять часов приносят лампу, и я рисую до половины восьмого. До восьми одеваюсь; в восемь обед, потом читаю и засыпаю в одиннадцать часов.

Но от двух до половины восьмого без отдыха немного утомительно.

10 февраля

Имела длинное совещание с отцом Жулианом по поводу Салона; я представила два проекта, которые он находит хорошими. Я нарисую оба, это займет три дня, и тогда мы выберем. Я недостаточно сильна, чтобы блестяще выполнить портрет мужчины, сюжет неблагодарный; но я в состоянии выполнить лицо (разумеется, в натуральную величину) и нагое тело, что, как говорит Жулиан, кажется мне заманчивым, как всем, чувствующим свою силу. Этот человек забавляет меня; он построил на моей голове целую будущность; он заставит меня сделать и то и это, если я буду умницей, а после нашего последнего разговора я умница. На будущий год это будет портрет какого-нибудь знаменитого человека и картина. «Я хочу, чтобы вы сразу выдвинулись из ряда».

В этом году я, «изобретательница», придумала следующее: у стола сидит женщина, опершись подбородком на руку, а локтем на стол, и читает книгу; свет падает на ее прекрасные белокурые волосы. Название: «Вопрос о разводе» Дюма. Эта книга только что появилась, но вопрос этот занимает всех. Другое, просто Дина, в белой юбке из crepe de Chine, сидящая в большом старинном кресле; руки свободно лежат, сложенные на коленях. Поза очень простая, но такая грациозная, что я поспешила набросать ее раз вечером, когда Дина случайно села так, и я просила ее позировать. Это немного походит на Рекамье, а чтобы рубашка не была слишком неприлична, я надену цветной кушак. Что меня притягивает в этом втором проекте – это полная простота и прекрасные места для красок. О! это истинный восторг!

Сегодня я на высоте. Я чувствую себя выдающейся, великой, счастливой, способной. Я верю в свою будущность. Словом, нечего говорить.

16 февраля

Были у королевы (Изабеллы), которая очень мила.

25 февраля

Бегая за моделями к Леони, я познакомилась со всем достоуважаемым семейством Бодуэн. Это люди прямо из Золя, из «Нана»; в конце концов, я даю это имя Леони. Смесь наивности… и удивительной извращенности.

В настоящее время она не позирует.

– Я позировала, пока не знала, что делаю, это нечестно – позировать, я в модном магазине, это мне не нравится, но он

этого хочет.

– Кто это?

– Мой друг, ведь я живу с одним господином.

А ее сестра рассказывает мне, что она влюблена в него, особенно с тех пор, как он ее бьет.

3 марта

Теперь мне не следует выезжать по вечерам, чтобы бодро вставать и работать с восьми часов утра. Мне остается только шестнадцать дней.

12 марта

Итак, все мечты на этот год улетучиваются. Ждать еще?.. Целый год. Уж не думаете ли вы, что это немного? Все эти дни я страдаю от стольких вещей; я думала найти утешение в моей живописи, и вот вы видите, как все складывается. И разве принесение в жертву моей живописи, моего честолюбия может утешить или спасти Поля и его невесту? Бесполезные жертвы и несчастья переносятся втрое труднее.

19 марта

Без четверти двенадцать. Тони! Почему я не начала раньше? Это очень красиво, это восхитительно, как жаль и т. д. и т. д.; в общем, он меня успокоил, но надо будет просить отсрочки.

– Ее можно отослать такой, какова она теперь, но не стоит, вот мое искреннее задушевное убеждение. Просите отсрочки, и вы сделаете хорошую вещь.

Затем он засучил рукава, взял кисть, потрогал мою картину, чтобы дать мне понять, что не хватает свету. Но я переделаю… если я получу отсрочку. Он оставался более двух часов. Он славный малый, мне весело, я в таком прекрасном настроении, что меня очень мало заботит, что станется с картиной.

Жулиан в восторге от картины. «Вы настоящий мальчик, и ничем меня не удивите». Он говорил все эти прекрасные вещи при m-me Симонидес, которая приехала посмотреть мою картину, и при Розалии в мое отсутствие.

Нет, но моя живопись! Жулиан без ума от нее, Тони также находит, что тоны хороши, что все гармонично, красиво и энергично, а Жулиан прибавляет, что это прелестно и что колористки в мастерской глупы, думая, что тоны картины зависят от состава красок, «Молодец, какую милую вещь она написала, милую не в обыкновенном смысле слова, но очаровательную».

Ну, так я ее кончу!

Вот день, имеющий огромное значение.

21 марта

Был Сен-Марсо, давал мне советы. Он мне довольно нравится, хотя с ним чувствуешь себя как-то не по себе. У него рассеянный вид, ходит и говорит быстро. Это комок нервов. Я сама такая же, но тем не менее он оставил во мне чувство какой-то неловкости, хотя даже хвалил мою живопись. Только вот что, когда ничего не говорят, я недовольна, когда хвалят, мне кажется, что на меня смотрят как на девочку и смеются надо мной. В конце концов, я не так довольна, как была вчера, потому что правая рука слишком длинна… на два сантиметра длиннее, чем следует, и, строгая к рисунку, я чувствую себя униженной перед таким скульптором, как Сен-Марсо.