Марьин корень – лекарство от бессонницы и стресса

Пересказывая древнюю легенду, я вспомнила еще одну прелестную деталь из детства. Махровые пионы долго набирают цвет. Кажется, пора бы уже им распуститься, а они словно дразнятся: «Подожди-ка денек-другой, успеешь еще нами налюбоваться да надышаться ароматом». Вот ведь упрямые. Но почему же пчела так упорно кружит над плотно закрытыми бутонами? Вот она выбрала один из них, присела и надолго задержалась. Мне становится любопытно, и я подхожу к пока еще совершенно зеленому кусту, чтобы понять, что привлекло к нему трудолюбивое насекомое, не отдохнуть же она присела. И вот чудо! На поверхности плотного, не собирающегося в ближайшие дни распускаться бутона нахожу каплю нектара. Да какую большую – с головку портновской булавки. До чего же соблазнительно сияла она на солнце, ну как было ее не слизнуть!

К сожалению, все, о чем я сейчас рассказала, осталось далеко-далеко в прошлом. Бабушка умерла несколько лет назад, оставив по себе добрую память на долгие времена, а дом, вокруг которого был разбит ее сад-огород, сгорел еще раньше, вместе с ним погибли и пионы, их просто вытоптали и залили водой, когда тушили пожар. Моя нынешняя дача находится в нескольких километрах от того поселка, где жила бабушка. Да и бываю я там не слишком часто, короткими «набегами», потому как работа ни весной, ни летом, ни осенью из города отпускать не хочет.

Приехав на дачу, я никогда не знаю, за что хвататься в первую очередь: то ли томаты пасынковать, то ли огурцы подвязывать, то ли сорную траву – при всем моем уважении к ее целебным свойствам – выкашивать и жать (ведь с полынью и лопухом никакая коса не справится, тут уж будь любезна серпом поработать). Да и в лес хочется пойти больше всего на свете…

И вот как-то раз, стою я на участке в подобных размышлениях и совсем было собралась махнуть на все рукой и пойти по грибы, как ко мне явилась неожиданная гостья – супруга моего дядюшки. Характер у нее, надо заметить, не сахарный: Любовь Петровна слывет чуть ли не самой упрямой и крикливой бабой во всей волости. Но вот огородница она замечательная, кажется, нет в природе того растения, которое она не смогла бы на своем участке выпестовать (разве что какие тропические экзоты).

– Здорово, красавица, – гаркнула она с порога, и я поняла, что леса мне в этот день уже не видать. – Что-то ты бледная, даже зеленая какая-то, совсем в своем Питере закисла. Зря ты всегда от молочка козьего нос воротишь, тебе полезно. Ну ладно, не хочешь – не надо. А я тебе лучше пион дам, посади-ка у себя на участке, потом будешь заваривать, нервы поправлять, а то маманя твоя говорила, шалят они у тебя. В общем, собирайся прямо сейчас, поедем ко мне за пионом.

Мне совсем не хотелось вместо леса тащиться в поселок, но волшебное слово «пион» сделало свое дело: вспомнился бабушкин сад, огромные благоухающие цветы, детство.

И вот мы уже во владениях Любовь Петровны, она ведет меня к своим пионам, и я останавливаюсь в замешательстве. Конечно, для цветения сейчас не сезон, но и «ботва» не похожа на то, что когда-то росло у нас.

– Люба, а это точно пионы? Что-то кусты какие-то не такие.

– Да точно, точно, не знаю я, что ли, что у меня где растет? Сейчас картинку принесу.

Она ушла в дом и вскоре вернулась с журналом и парой любительских фотографий. Ох, каким же было мое разочарование в тот момент. Вместо роскошных пурпурных шапок на этом пионе были хоть и большие, но жиденькие, всего в пять лепестков, розоватые цветы.

– Знаешь, Люба, я пойду, пожалуй. Не хочется мне что-то сегодня сажать пионы. Давай как-нибудь в другой раз.

– Что это ты? – удивилась она. – Куда торопишься? Чайник, вроде, на плите не оставляла, дверь заперла, так что посиди-ка у меня, а я тебе про этот цветочек расскажу. Он у меня, между прочим, не простой. Я семена прямо с Алтая привезла, от сестры. Там его корнем от чего только не лечатся. Кстати, название-то его ты, верно, слышала – марьин корень – вроде как нам, бабам, хорошо помогает от всяких там, ну, сама понимаешь, от чего. И настойку успокоительную, которая в аптеке, тоже из него делают.

– Вот и хорошо, когда мне нужно будет, я ее там и куплю.

Но не так-то просто вырваться из дома тети Любы.

– Сиди-сиди, что суетишься, как блоха. Ты меня послушай. Настойка настойкой, но его не только так пьют. Можно отвар делать, можно к другим травкам добавлять при разных заразных-незаразных. И от ревматизма, и от поноса, и от желудочной боли, говорят, помогает. А сестра рассказывала, к ним китаец приезжал, мужичков от слабости лечил. Сама понимаешь, в каком месте у них слабости бывают, – тут старая охальница мне подмигнула.

– Да мне-то это на что?!

– А мало ли, в жизни все может пригодиться.

– Можно подумать, я инвалид какой, или муж у меня развалина, что без пиона этого не проживу!

– Да проживешь, проживешь, не кипятись только. Не хочешь корни его настаивать – не надо, а посадить – посади. Смотрю я, как вы с маманей на участке мордуетесь, где уж тут цветы разводить, а красота, она тоже не помешает, на одни помидоры не налюбуешься.