Марина и цыган

-Мне всё равно, кому ноги выдёргивать: ему или кому-нибудь другому!

-Ну, об остальных разговора не было!

Внезапно парень преградил мне путь:

-Кого ты имеешь в виду?

-А ты?

-Я же сказал: мне всё равно, кому морду бить! – наигранно-спокойным тоном ответил Синеглазый.

Когда мы приблизились к нашему дому, я, открыв ворота, сказала:

-Ну, ладно, мне пора спать. Спокойной ночи!

Однако Вадим схватил меня за руку:

-Подожди!

-Что там ещё? – недовольно спросила я.

-Мы ещё не договорили!

-А я думаю, что нам с тобой больше не о чём говорить!

-Марина, это ты? – внезапно донёсся со двора дядькин голос.

-Что ты так кричишь! - Синеглазый закрыл ладонью мой рот и, прежде, чем я успела отреагировать, быстро добавил:

-Жду тебя ровно в час ночи на этом самом месте!

-С кем это ты разговаривала? – громко зевая, спросил высунувшийся из кухни Женька, как только я зашла во двор.

-Ни с кем, спи! – отмахнулась я и проскользнула через заднюю дверь в сени.

Почти целый час я проворочалась, не в силах заснуть. Меня мучило любопытство: что ещё мог придумать Вадим? В конце концов, я не выдержала и, поднявшись с кровати, начала одеваться. Будильник показывал без пятнадцати час. Стараясь не разбудить дядьку, я на цыпочках прокралась мимо кухни, затем залезла на забор и перебралась оттуда на крышу сарая. Теперь весь двор был передо мной, как на ладони. Не успела я занять там позицию, как вдруг кто-то прошёл по двору. Мне показалось, что это был Женька и я окликнула его сверху:

-Ну, что ты за мной следишь? Иди спать!

Однако услышала в ответ голос Вадима:

-Марина!

Поняв, что обозналась, я, как ни в чём не бывало, поинтересовалась:

-А ты что здесь делаешь?

-Спустись вниз, поговорить надо!

Немного попрепиравшись с ним, я всё же уступила и спрыгнула на землю. После чего остановилась в шагах трёх от парня:

-Ну, говори!

-Подойди ближе! – попросил Синеглазый.

При этом мне показалось, что одна рука у него была за спиной.

-Не гора идёт к Магомету, а Магомет к горе!

Но едва Вадим сделал шаг ко мне, как дверь сарая распахнулась и на сцене возник Женька. Причём его появление было для меня такой же неожиданностью, как и для Синеглазого.

-Вадим! – пристально глядя на него, сказал дядька. – Я был о тебе лучшего мнения и даже считал тебя другом!

Как ни странно, тот ничего не ответил на Женькину тираду и даже, как бы в смущении, опустил голову.

-Моя племянница ещё слишком молода и не может отвечать за свои поступки, - продолжал между тем дядька. – А ты воспользовался её неопытностью… Хотя я тебя предупреждал!

-Я готов за это ответить! – с вызовом в голосе, наконец, произнёс Вадим.

Вся эта сцена изрядно напоминала одну из шекспировских драм, где Женька играл роль благородного отца, заставшего собственную дочь с любовником на месте преступления. Мне показалось это скучным и я сказала:

-Ну, ладно, вы тут разбирайтесь между собой, а я пошла спать!

Пока я шла к дому, было слышно, как дядька осыпал Синеглазого упрёками, а тот шёпотом отругивался.

Глава 19 Как я читала цыгану лекцию, а деревенские мне – стихи, и ещё о том, как легко во время маскарада перепутать одну маску с другой

За окном едва начало сереть. Ещё не пели петухи и предрассветная пора нагнетала какое-то смутное беспокойство. Но со сна я никак не могла понять, что именно меня беспокоит и некоторое время лежала с закрытыми глазами. Внезапно мой мозг словно пронзило острой иглой: цыган! Приподнявшись, я села на кровати, держась ладонями за виски: как можно было забыть о нём? Стоявший рядом будильник показывал без пяти минут четыре. Следовательно, он просидел в погребе пять часов, а там холодно и сыро!

Вскочив с кровати, я натянула на себя сиреневое платье и подошла к зеркалу, чтобы причесаться. Вглядываясь в собственное бледное отражение, я пыталась угадать, какие планы мести в отношении меня могли созреть за это время в голове у цыгана. Однако держать моего пленника в погребе больше было нельзя: вдруг его кто-нибудь там обнаружит? Причесав волосы, я взяла в руки босоножки и вышла в сени. Затем, выбравшись наружу, осторожно подкралась к погребу и приложила ухо к двери. Но там было всё тихо, как в склепе. Тогда я вернулась в дом и взяла в чулане керосиновую лампу.