Марина и цыган

-Потом расскажу, обстановка не та, - выкрутилась я, кивнув в сторону деревенских, занявших скамейку под соседним домом.

Чтобы окончательно успокоить Женьку, я равнодушным тоном добавила:

-К тому же, он не совсем в моём вкусе.

Дядька тут же заглотнул наживку:

-А какие мужчины тебе нравятся?

-Ну, - как бы в раздумье произнесла я, - например, похожие на моего любимого героя д’Артаньяна.

-Твой любимый герой – д’Артаньян? – удивлённо переспросил Женька.

-Да.

-И кто, по-твоему, здесь больше всего на него похож?

-Пожалуй, никто, - со вздохом признала я. – Вот, разве что…

-???

-Ты!

Дядька обрадовано засмеялся. Затем вскочил со скамейки и, размахивая воображаемой шпагой, попытался встать в позицию

-Не так! – воскликнула я и, тоже поднявшись, показала Женьке, как нужно.

Именно в такой позе были изображены дуэлянты на иллюстрации в книге. Потом мы снова сели на скамейку и дядька с сожалением сказал:

-Вот только фехтовать я не умею…

Тем временем от деревенских отделилась одна парочка и прошла мимо нас по направлению к околице.

-Знаешь что, - предложила я Женьке, - проводив Вадима с Зинкой равнодушным взглядом, - давай-ка я переоденусь, а ты пока сделаешь из жердей шпаги и мы пофехтуем.

-Давай! – тут же загорелся дядька.

Пока я переодевалась, Женька нашёл в сарае подходящие палки, прибил к ним поперечные перекладины и обмотал рукоятки изоляционной лентой. Таким образом, получились две отличные шпаги. Теперь нужно было выбрать место для поединка и я предложила выйти на улицу. Напротив дома как раз располагалась утоптанная ровная площадка. Обговорив условия поединка, мы встали в позицию и, по всем правилам отсалютовав друг другу, скрестили клинки.

На протяжении нескольких минут после этого слышались лишь отдельные восклицания и треск жердей. Дядька скакал вокруг меня как молодой козёл и всё норовил прижать меня к стене дома. Однако я, разгадав его замысел, вовремя увёртывалась. Наконец, Женьке удалось оттеснить меня к скамейке. Тогда, не растерявшись, я вскочила на неё и с выгодной позиции сверху легко отбивала все дядькины атаки. Тогда Женька тоже запрыгнул на скамейку. Пытаясь столкнуть друг друга, мы забыли в пылу поединка обо всём и обменивались лишь короткими язвительными замечаниями типа:

-Прекрасно, сударь! Ещё один Ваш шаг – и Вы полетите вверх тормашками!

-Ошибаетесь, сударыня! Полетите Вы, а не я!

Но тут мимо скамейки в обратном направлении проследовала всё та же парочка. Женька на секунду отвлёкся и этого оказалось достаточно. Ловким маневром выбив шпагу из дядькиных рук, я приставила конец своей к его горлу и произнесла традиционную фразу:

-Сдавайтесь, сударь, иначе я проткну Вас насквозь!

Таким образом, Женьке ничего не осталось, как признать своё поражение. С досадой посмотрев вслед Синеглазому и его подружке, которые присоединились к своей компании, он сказал:

-Ты не находишь, что они могли бы выбрать другое место для прогулок?

Пожав плечами, я отнесла шпаги в сарай, а дядька остался сидеть на скамейке.

Разыскивая собственный халат, я зашла в горницу и машинально скользнула взглядом по висевшим на стенах репродукциям. Внезапно мне вспомнилось замечание матери. Одним махом содрав репродукции со стен, я выбежала во двор и хотела было бросить их в печь, но любовь к искусству победила. Остановившись посреди двора, я задумалась: куда бы спрятать эти шедевры от посторонних глаз и, в то же время, иметь возможность любоваться ими каждый день? Пожалуй, для этой цели годился только туалет.

Поместив «Рождение Венеры» на самом видном месте, я также приклеила репродукцию картины Веласкеса к потолку, а на дверях повесила «Джоконду». После чего тщательно вымыла в туалете пол и, желая вылить грязную воду под яблоню, направилась было в сад, как вдруг с улицы до меня донёсся Зинкин смех. Тогда с ведром в руках я подкралась к воротам и посмотрела в щель. Опять эта парочка! Выждав момент, когда Вадим и Зинка поравнялись с нашим домом, я открыла ворота и выплеснула воду в их сторону. Громко взвизгнув, как ошпаренная кошка, Зинка тут же отскочила, поэтому на неё ничего не попало. Зато брюки Синеглазого были усеяны до колен грязными брызгами. За сим последовала немая сцена: Вадим переводил злой взгляд с меня на свои штаны и обратно, а у сидевшего на скамейке дядьки сквозь загар медленно проступила бледность. Что же касается деревенских, то они застыли под Димкиным домом как статуи. Демонстративно захлопнув за собой ворота, я снова приникла к щёлке: Зинка, наконец, пришла в себя и разразилась проклятиями в мой адрес, Синеглазый же молча чистил свои брюки. Остальные тоже опомнились и зашумели, обсуждая случившееся.