Марина и цыган

Особенное же впечатление на всех произвела сцена свидания герцога Бекингема с королевой Анной Австрийской. Даже завязывающийся роман между д’Артаньяном и Констанцией Бонасье их не так заинтересовал. Вопросам, казалось, не будет конца, начиная с того, что такое подвески, и заканчивая тем, почему королеву звали Анной Австрийской, если она была сестрой испанского короля. Слушателей интересовала любая мелочь, так что у меня даже пот на лбу выступил от напряжения.

Я дошла до путешествия д’Артаньяна в Англию за алмазными подвесками королевы, пообещав продолжить рассказ завтра. Но не успела подняться со скамьи, как Вадим выбросил окурок в кусты и галантно произнёс:

-Разрешите Вас проводить, миледи!

Так, по его милости, я получила ещё одно прозвище.

Обычно меня провожал Димка, потому что нам было по пути. Но на этот раз я не могла отказать Синеглазому из-за того, что он не дал мне утонуть. Когда мы подошли к бабушкиному дому и я хотела было проститься с Вадимом, он неожиданно попросил:

-Давай прогуляемся до околицы, Марина!

И снова я уступила. Впрочем, не скрою, что меня побудила к этому не только благодарность, но и любопытство. Дойдя до околицы, я расположилась на том самом холме, где мы сидели вчера с Женькой, а Синеглазый улёгся у его подножия. Полная луна заливала всё вокруг мерцающим волшебным светом и, казалось, что мы находимся в какой-то фантастической долине. Я рвала цветы, собирая их в букет. Их нежный аромат струился над землёй, растворяясь в прохладном ночном воздухе. Вокруг царила необыкновенная тишина.

Внезапно Вадим, прервав молчание, стал просить меня продолжить рассказ о подвигах д’Артаньяна. И я, вздохнув, согласилась. Во время моего повествования мне пришлось нагнуться за цветком и густая масса волос, соскользнув со спины, закрыла моё лицо, словно занавес. Однако Синеглазый протянул руку и осторожно убрал мои волосы обратно за спину. Время от времени я поглядывала на небо, которое по мере приближения к полночи приобретало всё более интенсивную тёмно-фиолетовую окраску. Но Вадима, казалось, это не смущало, словно он был готов слушать меня всю ночь. Наконец, посмотрев в очередной раз на небо, я не выдержала:

-Уже поздно. Мне, пожалуй, пора!

-Нет, - упрямо возразил Синеглазый, - ещё нет двенадцати.

И я, как Шахерезада, продолжала упражняться в красноречии. Постепенно у меня начал заплетаться язык, глаза слипались и я то и дело повторялась, но парень терпеливо поправлял меня. Казалось, это повествование никогда не закончится. Наверно, при других обстоятельствах, я бы уже давно забыла о благодарности и ушла. Но ситуация осложнялась тем, что, прежде чем отправиться в компанию, я переоделась в платье, а Вадим, как уже упоминалось раньше, лежал у моих ног. Возможно, Синеглазый сделал это нарочно. В который раз с тоской обозрев окрестности, я сказала:

-Мне пора!

На что он насмешливо ответил:

-Иди, я тебя не держу!

Однако парень не знал, что я ни от кого и ни при каких обстоятельствах не терпела хамства. Резко поднявшись, я отбросила букет в сторону и сбежала с холма. Вадим понял, что допустил промах, и, не пытаясь больше удержать меня, молча двинулся следом. Одно из окон в доме было открыто. Но когда, бросив на прощание Синеглазому: «Всего хорошего!», я перемахнула через подоконник, то тут же столкнулась нос к носу с дядькой.

-Кто это тебя провожал? Уж не Вадим ли? – подозрительно поинтересовался он, попытавшись заглянуть за моё плечо.

В ответ я закрыла перед его носом раму:

-Он или кто другой – тебе-то какое дело?

-Но я же тебя предупреждал…, - начал было Женька.

Однако я прервала его:

-Тише, бабушку разбудишь!

-Я тебя предупреждал…., - перейдя на шёпот, сделал ещё одну попытку дядька.

Тогда, решив разом покончить с его нотациями, я сообщила:

-Он меня спас!

Женя сразу умолк. А я, воспользовавшись этим, поинтересовалась:

-Ничего не осталось пожевать?

-Посмотри на столе: там тебе мать оставила…

Добравшись на ощупь в потёмках до стола, я обнаружила там заботливо накрытую салфеткой краюху ржаного хлеба и кружку молока. Тем временем дядька отыскал в ящике буфета свечу и поставил её на стол. Язычок пламени, мигая, отбрасывал на оконную занавеску две причудливые тени: мою и Женькину. Наклонившись ко мне и подперев рукой голову, дядька спросил:

-Как это произошло?

Катая по клеёнке хлебный шарик, я стала пересказывать ему события сегодняшнего дня. Женька слушал меня внимательно, не перебивая, и только под конец не удержался от насмешливого замечания в адрес Вадима:

-Какой благородный! Я и не знал!

-Тем не менее, он спас мне жизнь! – строго осадила я его и поднялась с места.

-Ты куда? – встрепенулся Женька.

-Тут недалеко…

Спрыгнув с подоконника во двор, я вскрикнула от неожиданности, увидев за оградой чей-то силуэт. Из окна тут же высунулась дядькина голова:

-Ты меня звала, Марина?

-Нет, просто споткнулась об камень, - ответила я, узнав по огоньку папиросы Синеглазого.

Едва Женька отошёл от окна, как я шёпотом поинтересовалась у парня:

-Что ты здесь делаешь, Вадим?

-Ничего, гуляю. А ты?

-Дышу свежим воздухом перед сном!