Марина и цыган

-Проснулся, предатель! – воскликнула я, схватив его за ухо. – А теперь ответь мне на один вопрос: с кем это ты вчера под ясенем разговаривал?

Внезапно побледнев, дядька, в свой черёд, взял меня за руку:

-Скажи мне правду, Марина, ты его видела?

Я промолчала. Но Женька вцепился в меня мёртвой хваткой:

-Видела или нет? Это очень важно, Марина!

-Кого?

-Значит, не видела? Нет? Только не притворяйся!

-Больше мне делать нечего! – проворчала я. – Перестань меня трусить!

Выражение моего лица, как видно, успокоило Женьку и он оставил моё плечо в покое. Однако меня разобрало любопытство:

-Так кого, по-твоему, я должна была там увидеть?

-Никого, я пошутил, - ответил он, отведя глаза.

-Что-то непохоже…

Дядька бросил на меня быстрый взгляд:

-Если не видела, то и говорить об этом не стоит, а если видела – забудь! Поверь, так будет лучше для тебя!

Поняв, что он больше ничего не скажет, я поднялась с раскладушки:

-Ладно, идём завтракать!

Во время завтрака Женька сидел мрачный, как туча, и ни на кого не смотрел. Я тоже была рассеянна, потому что думала о своём сне и о том, что облик Защитника, кажется, уже начал вырисовываться. Потом мама с бабой Тоней пошли за молоком, а дядька улёгся с газетой на диван. Толик же бегал по двору.

Воспользовавшись этим, я прихватила швейную машинку и отправилась в горницу. Наверно, под влиянием сна, мне захотелось перешить на себя бабушкино подвенечное платье, которое она отдала в моё полное распоряжение. С помощью больших портновских ножниц я отрезала воротник и сделала декольте, а также пристрочила к нему оборку, споротую с подола. Примерив затем платье перед зеркалом, я улыбнулась: совсем другой вид! Но под такой наряд нужна была и другая причёска. Подняв волосы вверх, я собрала их в узел и закрепила шпильками. Теперь можно было и прогуляться.

Так как во дворе Толика не оказалось, я отправилась в сад и стала высматривать его между деревьями, стараясь как можно грациознее поворачивать шею, дабы не развалилась причёска. Однако в саду братца тоже не было. Вдруг кто-то окликнул меня:

-Марина!

Обернувшись, я увидела возле куста смородины Вадима и Федю. Причём последний, открыв рот, уставился на меня, как на неземное видение. Синеглазый же выступил вперёд и улыбнулся:

-Доброе утро, Миледи!

Я небрежно кивнула в ответ. Тогда он встал на одно колено и протянул мне стеклянную рюмочку со спелыми черешнями:

-Прошу Вас, Миледи!

Поблагодарив его, я взяла одну черешню. Однако Вадим, продолжая улыбаться, не встал с колена до тех пор, пока рюмочка не опустела. В это время в сад вошёл дядька. При виде нас он остановился и вытаращил глаза. Проскользнув мимо него, я поспешила вернуться в дом. Толик сидел за столом и доедал своё варенье. Приказав ему никуда не отлучаться, я пошла переодеваться в горницу. Вскоре ко мне постучался Женька.

-Как тебе вчерашняя дискотека в Чижово, Марина? – поинтересовался он, остановившись возле дверей.

-Нормально, - ответила я, укладывая бабушкино платье в сундук.

-А Сергей заходил на танцы?

-Да, - я удивлённо покосилась на дядьку. – А ты откуда знаешь?

-Это я его попросил, - с самодовольной улыбкой пояснил тот.

-А ты, что, сам не мог зайти?

У Женьки забегали глаза и он с запинкой ответил:

-Не мог…

-А!

Мы немного помолчали. Потом дядька снова спросил:

-Марина, а что ты вчера кричала, я не понял? «Гвалтуют», что ли?

-Да, это украинское слово.

-И что оно означает?

Я объяснила. Тогда дядька рассмеялся:

-Ты думаешь, что Вадим…

-Ну, он же насильно вытащил меня из окна!

-Если ты считаешь, что это…, - Женька опять засмеялся.

После обеда мама стала собираться обратно в Звонарёвку. Ей понравилось гостить у сестры и она рассчитывала пробыть там с Толиком не меньше недели. Баба Тоня вызвалась проводить её до Чижово и решила взять с собой дядьку, чтобы он помог нести мамину сумку. На прощание мама приказала мне, чтобы я навестила её вместе с бабушкой денька через три, иначе у неё «душа будет не на месте». Баба Тоня же поцеловала меня и сообщила, что заночует в Чижово. После чего прибавила:

-Но ты не бойся, Марина, Женька отнесёт сумку и вернётся. А если что, скажи мне и я ему устрою!

Присутствовавший при этом дядька сопроводил её слова душераздирающим вздохом.

-Нечего вздыхать! – осадила его бабушка. – Я знаю, что говорю: вечно он где-то шляется! Ещё до армии, помню, связался с цыганами и бродил с ними по лесу! Да и они его за своего принимали!

В то же мгновение Женька вылетел, как пуля, за дверь вместе с сумкой.

-Ну, счастливо оставаться, Марина! – сказала на прощание баба Тоня и вышла следом за сыном во двор, где её ожидала моя мама с Толиком.

После ухода родственников дом опустел и мне стало грустно, хотя я была абсолютно свободна и могла делать, что угодно. Но делать мне как раз ничего не хотелось, возможно, из-за жары. Сидя на нагретом солнцем подоконнике, я лениво размышляла о бабушкиных словах. Выходит, Женька до армии якшался с цыганами. А сам ещё строит из себя добродетельного дядюшку и поучает меня!