Марк Ганеев - маг нашего времени. Трилогия (СИ)

   Кабинет профессора Костенко находился на пятом этаже, он занимал почти половину площади этого этажа. Мне хотелось с Костей выяснить, что за хрень он сегодня устроил в своей клинике?! Что это за непонятные уколы с ядом, обязательные для всех пациентов клиники?! Да и еще, почему в клинике вдруг оказалась группа спецназа Юрия Малашенко, за кем они охотятся, куда и почему собрались перевозить Никольского?

   На этаж ниже я мог бы спуститься лифтом, но что-то внутри меня подсказало этого не делать, и вообще сейчас от лифтов следовало держаться подальше. Я не страдал клаустрофобией, не боялся замкнутого пространства лифтовых кабинок, но на этот раз решил спуститься на этаж ниже по лестнице. Выход на ближайшую такую лестницу находился примерно в ста метрах от палаты Никольского. Но должен вам признаться в том, что эти сто метров больничного полутемного коридора, мне дались очень дорого!

   Прежде чем покинуть палату Никольского, я подошел к ее окну и выглянул во двор.

   Время было раннее, где-то одиннадцать часов утра. На улице пока еще было светло, но солнца на небосклоне уже не было видно. Над городом заклубились низкие облака, очень походило на то, что погода в городе портилась и вскоре начнется моросящий осенний дождь!

   Последний раз, когда я посещал эту клинику, то ее здание и территория парка были полны народа, полны жизни, повсюду работало много людей. Если по этажу проходил лечащий врач, то его сопровождал целый шлейф из медсестер и помощников! Сейчас ничего подобного не наблюдалось! Ни одного человека из когорты больных или обслуживающего и медицинского персонала я так и не встретил. Прикрываясь оконной шторой, я продолжал наблюдать за тем, что сейчас происходило во дворе клиники. Но там так и ничего особо не изменилось, я так и не увидел ни одного человека, кроме тех двух таджиков, ехавших за Никольским.

   Если судить по неосвещенным коридорам всех этажей клиники, то клиника была обесточена, в ней было отключено все верхнее освещение, а в больничных коридорах горел один только дежурный свет, едва заметно светились лампочки накаливания слабого вольтажом.

   В мысленном диапазон послышал голос Максима Звонарева:

   - Руслан, я переношу тело Никольского с носилок на заднее сидение своего джипа. Он все еще без сознания! Я думаю, что нам не стоит здесь больше задерживаться, так что пробирайся к мне и мы, как можно быстрей, покинем эту частную клинику.

   - Начинаю выдвижение к тебе, Максим! - Сказал я и совсем уже собрался выпустить из руки штору, которой прикрывался от воображаемого врага.

   В этот момент краем глаза на крыше правого флигеля здания клиники, на котором еще высилась такая интересная средневековая башенка, я вдруг увидел две человеческие фигуры, они, крадучись, спецназовским гуськом двигались к этой самой башенке. Мгновения мне хватило на то, чтобы одежду этих двух мужчин распознать, как "Ратник ВСН 23", то есть снова подтвердилась моя мысль о том, что клиника профессора К. Костенко стала зоной действия специальной группы ликвидаторов ФСБ РФ. Иными словами, мне с Звонаревым следовало бы, как можно быстрее, покинуть эту зону, тем более, что Николай Никольский находился у нас на руках в бессознательном состоянии. Его нужно было спасать в первую очередь!

   - Максим, ты все-таки не жди меня! Уезжай вместе с Никольским! В клинике сейчас работает группа ликвидаторов прапорщика Малашенко. Если они обнаружат тебя, то тебе будет трудно от них оторваться со стариком на руках. Наше будущее во многом зависит от этого старика Никольского. Так что ты его спасай, а я уж как-нибудь сам постараюсь отсюда выбраться! Так что не жди меня, уезжай!

   В этот момент оба спецназовца, находившиеся на крыше клиники, остановились. И они, словно услышали этот мой мысленный крик, развернулись лицами в мою сторону, тут же прозвучало стаккато выстрелов из бесшумной снайперской винтовки ВСС Винторез. Оконное стекло, разбитое пулями, рваными осколками, полетело вниз с шестого этажа, оконная штора тоже же была порвана пулями на мелкие лоскутья.

   На долю секунды перед малашенковцами я предстал в свое истинном обличье, в куртке с капюшоном и в джинсах. Более ни мгновения не раздумывая, я рыбкой, руки вытянув вперед, от окна нырнул в дальний угол палаты, находившийся вне зоны вражеского обстрела. А мне вслед пронеслась новая автоматная очередь, на всякий случай выпущенная автоматчиком-охранником вражеского снайпера, ее пули прошли в стороне от меня, кровать Никольского превратив в инвалидное кресло.