Марк Ганеев - маг нашего времени. Трилогия (СИ)

   Тем временем до мозгов прапорщика Малашенко, наконец-то, дошло понимание того факта, что его группа во время зачистки клиники Костенко, которая, возможно, ее руководством использовалась не по назначению, потеряла трех бойцов! Такая большая потеря в живой силе в безобидной операции по зачистке здания клиники, могла свидетельствовать только о том, что бойцам его группы кто-то противодействует, что в здании клиники Костенко у его группы появился настоящий противник! Выезжая на операцию прапорщик Малашенко думал, что этот приказ по зачистке клиники профессора Костенко он выполнит в течение первой половины этого дня, а вторую половину дня он уже проведет, отдыхая со своей семьей. Приказ командира его управления гласил: "провести операцию по зачистке клиники профессора К.Т. Костенко. Проверить документы и установить личности всех больных, в данный момент находящихся на излечении в клинике. Особое внимание уделить полковнику П.И. Василенко и его референту, Ирине Молчун, возможным резидентам иностранных разведок, но их пока не арестовывать".

   Обыкновенный приказ, ничего нового или серьёзного в нем не было, только прапорщику Малашенко было совершенно непонятно, почему при его выполнении начались какие-то непонятности. При передаче в управление списка больных его начальство прямо-таки взбудоражилось на первой же фамилии восьмидесятилетнего старика Никольского, в прошлом известного советского авиаконструктора, лежащего в палате N 1. Они приказали всем больным сделать определённый укол и готовить к эвакуации в другие клиники. Затем пришла отмена приказа об общей эвакуации клиентов клиники, начальство потребовало срочно эвакуировать лишь одного только Никольского.

   И последняя неожиданность, появление неизвестного противника на этажах клиники, потеря трех бойцов своей группы заставили прапорщика отдать приказ, найти и уничтожить того противника, кто поднял руку на бойцов его группы!

   Пока прапорщик Малашенко занимался перегруппировкой бойцов своей группы, мне относительно спокойно удалось спуститься на пятый этаж, переступить порог приемной кабинета Костенко. Эта приемная меня встретила общей пустотой своего помещения, какой-то гнетущей, давящей на нервы тишиной. Окна помещения были плотно забраны занавесками, гардинами и шторами. Ни один лучик света снаружи не проникал внутрь помещения, так что вражеские снайперы были теперь лишены возможности и не могли видеть того, что происходило в самом помещении.

   Переступив порог приемной, я первым же делом внимательно осмотрелся. Основную площадь приемной занимал большой письменный стол со множеством стационарных телефонных аппаратов. В полусумраке приемной просматривался силуэт человеческой фигуры, сидевшей за этим столом. В этом полусумраке сейчас было трудно разобрать, кем была эта фигура мужчиной или женщиной? Я же вспомнил то время, когда первый пришел на встречу с Константином Костенко, а за этим столом работала молодая секретарша. Она была настоящей блондинкой и красавицей. Мне тогда заполнился смех и улыбка этой молодой женщины, которым она встречала и провожала практически каждого посетителя, с которым встречался ее шеф, профессор Костенко.

   Я подошел поближе к столу, сплошь заваленному входящей и исходящей документацией, и присмотревшись, увидел ту самую секретаршу блондинку. Она сидела на стуле, а голову положила на руки, аккуратно сложенные на столе, словно она устала и решила немного отдохнуть! Я слегка наклонился и двумя пальцами коснулся ее сонной артерии на шее, чтобы тут же убедиться в том, что пульс отсутствует, что секретарша мертва!

   Сделав шаг назад, я еще раз внимательно осмотрел приемную профессорского кабинета. Тишина, творившаяся в этой приемной, стала ощущаться все более сильней, словно что-то давит и давит на твой рассудок, желая от тебя добиться какого-то результата. Но ты стоишь посредине помещения приемной и не понимаешь, что же именно произошло в приемной, не понимаешь отчего погибла та женщина, которой только бы жить и жить!

   Я отошел от стола секретарши, прошел в центр приемной, одновременно пытаясь уловить хоть малейший звук всего того, что здесь ранее происходило или что сейчас происходит за закрытыми дверьми профессорского кабинета. Но тишина, разливавшаяся по помещению, так ничего и не выдала из той своей таинственности, которая вдруг образовалась вокруг меня! Медленно, осторожно я двинулся по направлению к двери кабинета, в душе надеясь на то, что эта дверь сейчас распахнется и на пороге появится сам Константин Тихонович. Он выйдет из кабинета, протянет мне свою правую руку, чтобы поприветствовать меня крепким рукопожатием своих рук.