Марки королевы Виктории

— Против мистера Старлинга выдвинуты обвинения, связанные с хранением и распространением наркотиков, мистер Купер. У меня есть также ордер на обыск этого помещения, — продолжал Макларен официальным монотонным голосом, передавая Куперу отпечатанный документ. — У нас есть основания полагать, что на территории данного домовладения находятся запрещенные к обороту наркотические вещества, а это противоречит параграфу четвертому так называемого Акта о наркотиках от 1971 года.

— Господь всемогущий! — Купер побледнел еще больше.

— Наркотики? — взволнованно произнес один из малайцев, обращаясь к своему соплеменнику, сидевшему напротив. — Это подразделение по борьбе с наркотиками? — Они быстро-быстро заговорили между собой по-малайски, а в следующее мгновение к ним подключились и их жены, выражавшие свои мысли взволнованным шепотом.

— Это просто невероятно! — громким голосом сказала миссис Купер, устремляя на Макларена пылавший негодованием взгляд со своего места во главе стола. — Все это какой-то глупый фарс!

— Полагаю, вы ошибаетесь, мадам, — сказал Макларен, кротко ей улыбнувшись.

— Но мы только что подали на стол лососину! — гневно вскричала миссис Купер, после чего замолчала, как бы сраженная абсурдом происходящего, в том числе и своим собственным заявлением.

— Я чрезвычайно сожалею об этом. Миссис Купер, не так ли? Разрешите представиться: суперинтендант Макларен. — Он свел на переносице свои кустистые брови и одарил ее белозубой волчьей улыбкой, которая только увеличила снедавшую ее тревогу. — Продолжайте обедать, прошу вас. Мы постараемся как можно меньше вас беспокоить.

Она посмотрела на него как на сумасшедшего, потом повернулась к гостям, чтобы успокоить их, так как они уже начали подниматься из-за стола.

— Прошу вас остаться, — сказала она с едва заметной истерической ноткой, звучащей в ее уверенном голосе капитана хоккейной команды. — Нет причин для волнения. Произошла какая-то глупая ошибка. Мой муж все уладит. В газетах постоянно пишут о такого рода недоразумениях.

Четверо гостей обменялись взглядами, пытаясь определить, как лучше поступить с точки зрения бытующих в здешнем обществе правил.

— Мистер Купер, — сказал Макларен, — почему бы вам не проводить нас к мистеру Старлингу?

Купер провел их по короткому коридору к двери в отдельные апартаменты, принадлежавшие его бабушке, которые он, впрочем, именовал гостевым крылом. Постучав в дверь, но не получив ответа, Купер открыл ее и ввел посетителей в гостиную. Вечерний бриз парусом раздувал шторы, поскольку французские окна, выходившие в сад, были распахнуты настежь. Сэмми Старлинга нигде не наблюдалось. Полицейские нашли в гостевом крыле лишь принадлежавшие ему беспорядочно разбросанные вещи, свидетельствовавшие о том, что он покинул помещение в большой спешке.

Когда полицейские разбрелись по саду и дому в поисках Старлинга, принадлежавших ему бумаг и запрещенных к обороту наркотических веществ, Кэти вернулась в столовую, где обнаружила миссис Купер, сидевшую, образно говоря, посреди обломков ее потерпевшего крушение парадного обеда.

— Они ушли, — с горечью сказала она, указав взмахом руки на пустые стулья. — Даже не верится… Мы так много работали для установления с ними делового контакта, так близко к этому подошли — и вот, пожалуйста, произошло это недоразумение. Все это так… так… глупо! — Она в отчаянии покачала головой.

Кэти присела на стул рядом с ней.

— Я не хочу разговаривать с этим шотландским олухом! — продолжала миссис Купер. Чем больше она раздражалась, тем сильнее в ее речи отзывался провинциальный акцент. — Что он, в самом деле, о себе возомнил? — Она полезла в свою маленькую сумочку, вынула сигареты и агрессивно прикурила одну от пламени стоявшей на столе свечи. Когда свеча осветила ее лицо, на нем проступило множество мелких морщинок и складочек, какие обыкновенно бывают у любителей загорать и проводить свободное время под парусом на морском просторе.

— Это Евины дела, не правда ли? Наркотики и все такое, — сказала она, затягиваясь сигаретным дымом. — Сэмми не прикоснулся бы к этой дряни даже багром. Наркотики вызывали у него ужас.

— Если мне не изменяет память, в свое время он получил за наркотики срок, — мягко сказала Кэти.

— Тогда он был совсем еще зеленым юнцом! Господи, сколько глупостей мы совершаем в юности! Но он больше этим не занимается. И уже очень давно. Но, насколько я понимаю, компрометирующие человека записи у вас хранятся вечно, не так ли? Господи, это так глупо! Я слышала, как однажды он, сидя за этим столом вместе с Евой, говорил о наркотиках. Как я уже замечала, они пугали его и он ужасался тому огромному распространению, которое они сейчас получили.

— Как давно вы в курсе того, что Ева принимала наркотики?