Марксистская философия в XIX веке. Книга первая (От возникновения марксистской философии до ее развития в 50-х – 60 годах XIX века)

Все социальные проблемы Гейнцен сводил к требованию замены монархии республикой. Именно монархов он объявил главными и по существу единственными виновниками всех бедствий и нищеты, приписывая им, как писал Энгельс, какое-то сверхъестественное могущество. Таким образом, Гейнцен крайне ограничивал задачи буржуазной революции, сводя их к борьбе против одного королевского деспотизма, а отнюдь не против экономических и политических основ феодального строя. Так, полемизируя с коммунистами, он писал: «Вы хотите сделать социальные вопросы главными вопросами нашего времени и не видите, что нет более важного социального вопроса

, чем вопрос о монархии и республике» [1, т. 4, с. 301]. Такого рода сужение революционной программы буржуазной демократии заключало в себе антидемократическую

тенденцию, разоблачение которой было необходимо в интересах осуществления буржуазно-демократических преобразований.

Гейнцен, как и другие буржуазные радикалы, демагогически объявлял коммунистов противниками демократии. Отмечая эти клеветнические утверждения, Энгельс разъяснял, что «коммунисты должны и хотят действовать совместно с немецкими радикалами. Но они оставляют за собой право выступать против всякого публициста, который компрометирует всю партию в целом» [1, т. 4, с. 284]. Маркс и Энгельс критиковали не столько враждебные коммунизму воззрения Гейнцена, сколько крайне ограниченную буржуазно-демократическую программу этого сектанта и доктринера. Коммунисты, писал Энгельс, «не за то нападают на Гейнцена, что он не коммунист, а за то, что он плохой публицист демократической партии. Они нападают на него не как коммунисты, а как демократы

… Пока, следовательно, демократия еще не завоевана, до тех пор коммунисты и демократы борются рука об руку, и интересы демократов являются также интересами и коммунистов» [там же, с. 276]. Маркс и Энгельс подчеркивали, что коммунисты – передовые борцы за демократию и их непосредственная цель состоит в доведении до победного конца буржуазно-демократических преобразований.

Разумеется, Маркс и Энгельс считали необходимым революционное свержение монархии и установление в Германии демократических порядков. Но в отличие от Гейнцена они рассматривали монархию не как основу общественного строя, господствующего в Германии, а лишь как характерную для него политическую надстройку. Поэтому и задачи буржуазной революции не сводились ими к уничтожению феодальной надстройки, необходимо было ликвидировать и феодальные производственные отношения.

Таким образом, Маркс и Энгельс материалистически

обосновывали проводимую ими революционную линию.

Признавая прогрессивным в условиях Германии того времени стремление буржуазии к политическому господству, Маркс предвосхищает основные черты политического поведения немецкой буржуазии в революции 1848 – 1849 гг., в том числе и поведение либеральной буржуазии. Германия, говорит он, с опозданием вступила на путь капитализма, и немецкая буржуазия начинает свою борьбу с абсолютизмом в такое время, когда в более развитых странах буржуазия уже ведет борьбу с пролетариатом. В Германии, с одной стороны, сохранились полуфеодальные отношения вместе с политическим убожеством абсолютной монархии, а с другой – уже развивались противоречия между буржуазией и рабочим классом, проявившиеся, например, в силезском восстании. «Таким образом, немецкая буржуазия вступила в антагонизм с пролетариатом прежде, чем она политически конституировалась как класс» [1, т. 4, с. 312].

Если в Англии и Франции превращение либеральной буржуазии в контрреволюционную силу было результатом победоносных буржуазных революций, то в Германии этот процесс начинается уже накануне буржуазной революции. И немецкие буржуа «стараются, поскольку возможно, преобразовать абсолютную монархию в буржуазную без революции, мирным путем» [1, т. 4, с. 314].