Марксистская философия в XIX веке. Книга первая (От возникновения марксистской философии до ее развития в 50-х – 60 годах XIX века)

Показав иллюзорную форму, в которой противоречие между трудом и капиталом осознается буржуазной политической экономией, Маркс выясняет далее, как объективная необходимость разрешения этого противоречия отражается в учении утопических социалистов и коммунистов. Внимание Маркса в особенности привлекает так называемый уравнительный коммунизм, поскольку он гораздо решительнее, чем другие утопические учения, отрицает частную собственность. И все же это отрицание вследствие крайне ограниченного понимания задачи коммунистического преобразования не доводится до конца. Главной целью человека уравнительный коммунизм считает обладание вещами. Поэтому основной принцип уравнительного коммунизма – «всеобщая частная собственность» [там же, с. 114], или равное право всех на существующую частную собственность. Отсюда – сведéние человеческих потребностей к минимуму, аскетизм, игнорирование индивидуальных различий, способностей, талантов. «Этот коммунизм, отрицающий повсюду личность человека, – отмечает Маркс, – есть лишь последовательное выражение частной собственности, являющейся этим отрицанием» [1, т. 42, с. 114].

Маркс критикует уравнительный коммунизм также за отрицание культуры, цивилизации, за проповедь «возврата к неестественной

простоте бедного, грубого и не имеющего потребностей человека, который не только не возвысился над уровнем частной собственности, но даже и не дорос еще до нее» [там же, с. 115][12]. Последнее замечание Маркса позволяет понять, что уравнительный коммунизм не имеет еще представления о материальных предпосылках социализма, которые складываются в ходе развития капитализма. Так как коммунизм этого рода «еще не уяснил себе положительной сущности частной собственности и не постиг еще человеческой

природы потребности, то он тоже еще находится в плену у частной собственности и заражен ею» [там же, с. 116]. Уравнительному коммунизму Маркс противопоставляет «положительное упразднение частной собственности», которое предполагает всестороннее развитие сущностных сил человека, а следовательно, и материального производства.

При капитализме «вместе с ростом массы предметов растет царство чуждых сущностей, под игом которых находится человек…» [1, т. 42, с. 128]. Поэтому «расширение круга продуктов и потребностей становится изобретательным и всегда расчетливым рабом нечеловечных, рафинированных, неестественных и надуманных

вожделений», – пишет Маркс [там же, с. 129]. Частная собственность не умеет превращать грубую потребность в собственно человеческую потребность, изощряя потребности, превращает их в прихоти, причуды и т.п. Только при социализме богатство потребностей человека приобретает действительно человеческое значение, ибо социализм превращает новые виды и предметы производства в «новое проявление человеческой сущностной силы и новое обогащение человеческого существа» [там же, с. 128].

Но не только в создании вещей, удовлетворяющих определенные потребности, состоит общественное производство. Существует и производство духовное, которое, благодаря уничтожению частной собственности, перестает быть производством духовного отчуждения и становится производством духовного общения, единства, коллективизма. «Религия, семья, государство, право, мораль, наука, искусство и т.д., – пишет Маркс, – суть лишь особые

виды производства и подчиняются его всеобщему закону. Поэтому положительное упразднение частной собственности, как утверждение человеческой жизни, есть положительное упразднение всякого отчуждения, т.е. возвращение человека из религии, семьи, государства и т.д. к своему человеческому, т.е. общественному бытию» [1, т. 42, с. 117]. Таким образом, Маркс высказывает здесь методологически чрезвычайно важное материалистическое положение о всеопределяющей роли производства в жизни общества.