Марксистский феминизм. Коллекция текстов A. M. Коллонтай

Ещё Фридрих Энгельс в своей книге «О происхождении семьи и государства»[134] указывал, что «чем меньше развит труд, чем ограниченнее его количество, чем беднее общество, тем сильнее господство полового союза». И положение это неоспоримо. Оно составляет частицу нашего общего коммунистического мировоззрения. Естественно, что в коммунизме, с его высокой производительностью богатств и его материальными благами, доступными на равных основаниях всем, как мужчине, так и женщине, семья перестанет служить тем материальным оплотом для женщины и тем убежищем от житейских забот для мужчины, каким она являлась в период господства капитала, частной собственности и индивидуального хозяйства.

Семья, в процессе исторического развития ступеней хозяйства, была крепка и устойчива тогда, когда на её долю выпадали производственные задачи. Семья была устойчива и жизненна в период докапиталистический при господстве натурального хозяйства, когда каждая отдельная семья представляла собою более или менее замкнутую хозяйственную ячейку, а из сумм этих разрозненных ячеек слагалось крайне несовершенное, гармонически не слитое и не централизованное народное хозяйство. При натуральном хозяйстве каждый отдельный человек постольку может рассчитывать на пользование материальными благами, поскольку он является членом семейно-хозяйственной ячейки. Вне семьи — он может рассчитывать либо на случайное подаяние, либо на редкую в то время оплату его особых трудовых навыков. В семье эпохи натурального хозяйства каждый член, претендующий на свою долю материальных богатств, созданных этой ячейкой, являлся одновременно и активным производителем этих богатств.

До наших дней дошли ещё остатки подобных семейно-хозяйственных союзов у крестьян отдалённых губерний, куда капитализм не успел ещё протянуть своих цепких лап. Семья — хозяйственно-родовой союз, была крепка, устойчива и жизненна в долгие тысячелетия господства родового быта.

Правда, семья родового быта не похожа была на привычную нам парную семью, а включала целый род, причём браки заключались между всеми членами рода, образовывая брачные группы, разделённые на поколения (позднее исключены были из сожительства братья и сёстры). Но всё же это была семья расширенно-родовая. Семья была сильна у племён и народов первобытной культуры, до перехода их к меновой торговле и к постепенному выделению ремёсел и промыслов из семейно-хозяйственных функций в самостоятельные отрасли народного хозяйства. В средние века, где уже ярко встаёт классовая группировка, семья ремесленника в городах, представителя цеха, в котором участвуют в качестве производителей все члены семьи, устойчива, жизнеспособна, в то время как семья помещика-феодала, не несущая никаких производственных функций, показывает все признаки разложения.

И сейчас, если где ещё держится крепкий семейный союз — то не в городе, а в деревне, в крестьянстве. Почему? Да именно потому, что крестьянская семья до сих пор оставалась семейно-хозяйственной ячейкой, выполняющей целый ряд хозяйственных обязанностей и добывающей для своих членов материальные блага, которых эти члены в пределах деревни ниоткуда не могли добыть. Крестьянская семья разлагалась повсюду, где в деревне проникала торговля, а с ней и капитал. Великая революция и, главное, переход нашей трудовой республики к новым формам коммунистического хозяйства значительно подрывают сейчас устойчивость семейных начал в деревне.

У пролетариата семья никогда не носила печати производственно-хозяйственного союза. Но пока в неё входил один из хозяйственных элементов — организация индивидуального потребления, семья пролетарского класса сохранила за собою известную устойчивость. Её членов спаивал определённый и общий хозяйственный интерес. Чем меньше в капиталистическом строе налажен был аппарат общественного потребления, доступный для масс, тем необходимее являлась семья как потребительско-хозяйственная ячейка. Роль её в городе суживалась по сравнению с производственными задачами крестьянской семьи, но всё же при капитализме и существовании индивидуальных хозяйств она являлась необходимой, входя в общий учёт хозяйственных функций капиталистического народного хозяйства.

В настоящий момент, когда в общий план народного хозяйства входит общественное питание как самостоятельная отрасль, вытесняющая индивидуальное потребление, за семьёй пролетариев не остаётся ни одной хозяйственной, т. е. ни одной скрепы, которая на протяжении веков создавала её устойчивость.

Но, скажут некоторые, пусть семья отмирает как хозяйственная ячейка, остаются же у ней другие обязанности, другие функции, которые могут обеспечить её жизнеспособность.

Какие функции? — Воспитание детей и их содержание? Эту обязанность уже сейчас постепенно перенимает трудовая республика. А других функций, работ за семьёй, как определённым выделенным союзом, не было и сейчас не предвидится.