Марксистский феминизм. Коллекция текстов A. M. Коллонтай

После него наступает обычно пора пустоты и взаимной внутренней неудовлетворённости. При буржуазном строе это душевное состояние супругов не вело ещё к расхождению, супруги «ради детей», во избежание «скандала» или просто из хозяйственных соображений до гробовой доски тянули свою брачную лямку. Но что заставит брачную пару в коммунистическом обществе, не связанную ни материальной зависимостью жены от мужа, ни хозяйственными соображениями, ни заботой о детях, длить свой изжитый духовно и душевно союз? Разумеется, ничто. Поэтому можно логически вывести, что брак при коммунизме не будет носить формы обязательно длительного союза. Разумеется, как мы это видим и сейчас, будут случаи, когда период пылкой влюблённости сменят у некоторых брачных пар растущие узы душевной созвучности, духовной гармонии. Брак в таком случае скуёт прочные узы глубокой, проникновенной дружбы и может стать длительным и прочным. Но и при таком браке будет ли перед нами форма семьи обязательного совместного сожительства. Нельзя ли представить себе наоборот, что духовное сродство будет тем прочнее, тем кристально чище и духовнее, чем меньше житейских мелочей, повседневности будут вторгаться в этот союз. Союз двух духовно, душевно и брачно-связанных людей, не только работающих каждый на своём поприще, но и живущих раздельно, в товарищеском общении с остальными членами коллектива, общества.

Изоляция брачной пары, воссоздание форм брачного сожительства современности вряд ли будет осуществимо в обществе, где победоносно будет царить принцип коллективизма и где свой небывалый расцвет получит общественность в её творчестве и достижении.

Точные формы и содержание брачного союза в будущем предсказать мы не можем. Это было бы утопией, фантазией, не подкреплённой наукой. Но достоверно одно, что прежним формам брака и семьи в будущем строе места не будет.

Есть основание предполагать, что раз брак станет делом частным, удовлетворяющим разнообразным склонностям гораздо более утончённого и духовно более многогранного, чем сейчас, человека, он будет варьировать, видоизменять свои формы и своё содержание в зависимости от склонности брачующейся пары. Одни браки будут длительны, другие краткосрочны, преходящи. В основу одного брачного союза ляжет душевное сродство, в основу другого — страсть, влюблённость, даже преходящее физическое влечение, которое перестанет рассматриваться как греховное начало, так как оно так же, как и брак, основанный на духовном начале, может дать обществу главное — нового, здорового члена коллектива.

Но какие бы начала ни легли в основу будущего брачного союза, бесспорным остаётся одно: ревности, чувству целиком воспитанному и взлелеянному духом частной собственности, в брачных отношениях будущего не будет места. Ревность вытеснит чуткое понимание сложных и тонких, именно в области чувств связанных с любовными эмоциями, понимание души другого и бережно-товарищеское отношение к лицу, с которым пережиты интимные радости любовного общения.

С ростом душевных и духовных богатств человека, постепенно научающегося подчинять себе материальные силы через разумную форму коммунистического хозяйства, будет расти и запас большой любви, которая не исчерпывается брачным общением. Рост дружески-духовных уз между всеми членами коллектива коммунистического общества даёт новое содержание и брачным союзам в их разнообразных формах и проявлениях. На месте изолированной семьи современности создаётся великая, трудовая семья, крепкая узами не родства, а общностью задач и интересов.

В этой кипуче-деловитой и творческой семье брачный союз отойдёт в область интимно-частных переживаний. Семейно-брачную изолированность нашего переходного времени победит утверждённый и победоносный коллектив.

Любовь и новая мораль[135]

В период начавшегося в 1910—1911 гг. в России охлаждения к проблемам пола появилось в Германии психосоциологическое исследование сексуального кризиса Греты Мейзель-Хесс[136]

.

Свежестью веет от книги, исканием правды проникнуто яркое, темпераментное изложение, в котором преломляется трепетная, много пережившая богатая женская душа. Мысли Мейзель-Хесс не новы — не новы в том смысле, что они реют в воздухе, что ими пропитана вся наша моральная атмосфера.

Каждый в тайне от других передумал, перестрадал проблемы, разбираемые ею, каждый мыслящий человек теми или иными путями пришёл к выводам, запечатлённым на страницах «Сексуального кризиса»; но по въевшемуся в нас лицемерию открыто мы всё ещё поклоняемся старому, мёртвому идолу — буржуазной морали. Заслуга Мейзель-Хесс та же, что и ребёнка в сказке Андерсена: она посмела со спокойным бесстрашием крикнуть обществу, что «на короле нет рубашки», что современная половая мораль — пустая фикция…