Марксистский феминизм. Коллекция текстов A. M. Коллонтай

Внешне, на первый взгляд мужчина часто побеждает. Но Ахматова (и это самое интересное и важное) вскрывает перед нами тайник женской души и ту работу, которую в женщине рождают зачатки нового миропонимания. Женщина, в чьей душе уже разбужена «белая птица», женщина с запросами, толкающими её на работу для общества, или с сознанием долга перед коллективом уже не найдёт покоя и счастья без своей «белой птицы». Женщина могла оставаться отражением мужчины, могла не дорожить «белой птицей», пока властный голос коллектива не призвал её к себе на служение. Теперь этот голос прозвучал.

Женщина может всё же иногда «закопать свою» «белую птицу», может обещать любимому, даже «не плакать о ней», но всегда и всюду ей будет слышаться её манящий, знакомый, зовущий голос… Воспоминание о «белой птице», мысль о том, чем женщина могла бы быть, что она могла бы привнести в жизнь коллектива, если б не власть буржуазных навыков, будет убивать не только радость жизни, но и радость любви.

«Каменным сделалось сердце моё»[144].

Любовное общение, построенное на подчинении одной личности другому, на урезывании своего «я» для другого, есть плод уродливых отношений между полами, созданных буржуазной культурой. Только взаимное признание гарантирует полноту счастья и позволяет любви расцвести полным цветом.

Та же мысль выражается другим стихотворением Ахматовой:

«Ты всегда таинственный и новый,Я тебе послушней с каждым днём.»

В угоду избраннику женщина терпит величайшее насилие над своим «я», мирится с запретом «петь и улыбаться» (другими словами, жить тем, что дорого ей), но покорность женщины не увеличивает «радость любви» и не несёт счастья. Наоборот, обезличивание себя рождает в женщине несказанную тоску неудовлетворённости, сознание своей «никчёмности», своей ненужности для мира.

«Так земле и небесам чужая

Я живу и больше не пою…»

Может ли быть бо́льшая скорбь, бо́льшая тоска, чем чувство своей одинокости, своей чуждости земле (коллективу) и небу (творчеству, работе)?

Любовь вместо того, чтобы дать окрылённую радость, стать «праздником жизни», превращается в испытание «железом и огнём». Любовь становится пленом — «гнетущим пленом».

Со временем, когда укрепится быт нового трудового общества и пролетарское мышление победит во всех областях, женщина будет твёрдо знать, что нет над нею иного господина и владыки, кроме хозяина, организатора жизни коллектива.

Со временем, когда новые коллективистические навыки и чувства подточат в мужской психологии самодовлеющее начало, воспитанное в нем буржуазной культурой, мужчине организованного трудового человечества и в голову не придёт требовать, чтобы любимая им женщина «закопала свою белую птицу». Эту-то белую птицу он и будет любить и ценить в ней, а не общеженское, не видовое, повторное. Тогда исчезнут те томительные конфликты в любви, что чётко отражает перо Ахматовой и что заставляет вас, коммунистку, плакать над белыми томиками не коммунистки Ахматовой.

Но я слышу ваш неудовлетворённый вопрос: Всё это «будет»! Пусть так. Но как же сейчас? Теперь? Где выход?

Оставаясь на почве пролетарского миропонимания, перелистайте стихи Ахматовой и вы даже в её томиках найдёте ответ и на этот больной для вас и многих вопрос.

Любовь, в период борьбы двух культур и двух мировоззрений, в большинстве случаев обращается для женщины в «душевный плен».

Но что такое любовь? Это известное состояние души, которое, как и всякое наше переживание, подвержено неизбывным, определённым, психологическим законам. Надо знать эти законы, и тогда выход из «любовного плена» подсказывается сам собою. И подсказывает его сама жизнь.

Женщина, пропитанная буржуазной культурой, могла вполне мириться с уничтожением своей личности во имя любви. Любовь к мужу, к детям — единственная область, где женщина могла проявить своё творчество, себя.

Женщина прошлой культуры могла подавить, задушить своё маленькое, никому, кроме семьи, не нужное «я» и всё же быть счастливой. Женщина трудового класса, познавшая свою ценность хотя бы как крошечного винтика в механизме коллективного строительства жизни, никогда не простит своему избраннику задушение в ней «белой птицы».

Любовь, в которую влита капля яда неудовлетворённости и внутренней, душевной сжатости, неизбежно пойдёт на убыль.

Мужчина, убивая «белую птицу» в женщине, стремится этим прочнее закрепить женщину за собою. А на самом деле именно этим поступком он облегчает ей внутренний уход от него. Любовь, идущая на убыль от неудовлетворённости, облегчает бегство из любовного плена.

Едва ли не лучшие стихи Ахматовой посвящены окрылённой радости освобождения женщины от оков любви, в которой нет взаимного признания, нет истинного духа товарищества. «Слаб голос мой, но воля не слабеет, Мне легче стало без любви.»