Марксизм в эпоху II Интернационала. Выпуск второй

«Коль скоро Польша, несмотря на то что она поделена между тремя государствами, сумела организоваться в общую национальную партию для борьбы за свою политическую независимость, почему бы не сделать то же самое и другим национальностям в Австрии, эльзасцам по отношению к французам и так далее? Одним словам, открылась бы настежь дверь и для борьбы, и для национальных организаций… Вместо политических программ, соответствующих классовым интересам, появились бы национальные программы»[907]

.

Таким образом, Роза Люксембург поставила вопрос о функциональном противоречии II Интернационала, где мандат на съезд предоставлялся отдельным странам. Однако и в будущем тот же принцип применялся при формировании секретариата, Международного социалистического бюро, хотя начиная с 1905 года Камиль Гюисманс и попытался создать сеть корреспондентов от различных партий и даже фракций, причем не только в Европе, именно с целью предоставить базу Интернационалу на основе национальных реальностей.

Мысли Розы Люксембург, как свидетельствуют ее статьи 1896 года, шли в совершенно ином направлении. Россия, и в частности польская часть империи, благодаря своему капиталистическому развитию уже преодолела национальную фазу. Начинать в Польше новое восстание теперь не имеет смысла; пролетариат должен быть организованным накануне революции, которая вот-вот произойдет (и казалось, революция 1905 года подтверждала ее предположения). Ради доказательства этого своего политического тезиса Роза Люксембург провела огромную работу по изучению промышленного развития Польши, ставшую ее магистерской диссертацией. Диссертация была защищена в 1897 году и на следующий год опубликована. Ее следует рассматривать в сопоставлении с почти одновременно появившейся работой Ленина о развитии капитализма в России (1899) и с более общими работами Плеханова, посвященными исчезновению общины в русской деревне, ослаблению крестьянской базы и провалу народничества. В Российской империи, писала Роза Люксембург, наблюдается экономический подъем, изменяющий политическую ситуацию и делающий ее революционной. Эти глубокие изменения, по ее мнению, вызывают необходимость отказаться от занятых Марксом, Энгельсом и I Интернационалом позиций по польскому вопросу, не предопределяя, однако, заранее решения вопроса о том, какой может быть нация и национальная политика на следующий день после победы социалистической революции, которая, как она думала, не за горами. Таким образом, позиция Розы Люксембург очень близка идеям ее партийных товарищей – Варшавского и Мархлевского, – которые по-прежнему вели разговоры о независимости после революции. В то же время Роза Люксембург проявляет большую склонность следовать конъюнктуре, которая в тот момент складывалась так, что Люксембург заговорила об «абсурдности» польской независимости.

При этом она подвергала сомнению позиции Маркса и Энгельса не только в том, что касалось Польши, и Каутский одобрил ее образ мыслей, написав в 1896 году следующее:

«По вопросу о Востоке, равно как и Польше, я придерживаюсь того мнения, что старая позиция Маркса стала теперь неприемлемой, как и его взгляды относительно чехов. Было бы совершенно не по-марксистски закрывать глаза на факты и продолжать настаивать на точке зрения, которую преодолел сам Маркс».

В 1897 году Роза Люксембург выступила за развитие балканских национальных движений против Оттоманской империи, но логика ее рассуждений оставалась все той же: именно потому, что турецкая империя теперь пришла в упадок и экономически бессильна, независимость национальностей является положительным фактом, ибо позволит создать ряд новых государств, которые станут центрами и экономического развития, и роста рабочего движения. (Роза Люксембург думала, что говорит нечто новое, ибо в то время она еще не была знакома со статьями Маркса по восточному вопросу, в которых излагалась такая же позиция и которые были опубликованы только в 1902 году на страницах «Нойе цайт» вместе с письмами к Кугельману.) Другими словами, главным мерилом в отношении к национальному вопросу всегда является степень зрелости капитализма или глубина его кризиса.