Марксизм в эпоху II Интернационала. Выпуск второй

В том же духе и на ту же тему была написана брошюра Карла Радека о немецком империализме и рабочем классе. В ее основе (которая – возможно, это небезынтересно напомнить – начинается с той же таблицы, что и работа А. Супана о колониальной экспансии, с таблицы, с которой Ленин начнет шестую главу своего «Империализма, как высшей стадии капитализма») лежал синтез оценок империализма за предыдущее десятилетие. Этот синтез станет основой «популярного очерка» Ленина. Начиная с замечания о противоречии между развитием производительных сил и рынком, Радек обосновывает необходимость экспорта капитала в менее развитые страны, показывает движущую силу империализма (капитал в его последней фазе развития) в тяжелой промышленности и крупном капитале, наконец, привлекает внимание к тому факту, что реакционная природа империализма порождает препятствия к любого рода политике социальных реформ, способствует уменьшению роли парламента и ухудшению условий жизни рабочего класса из-за контроля над рынком со стороны монополий[982]

.

Когда несколько лет спустя Ленин готовил свой очерк об империализме, оказалось, что темы, которые ему предстояло разработать, уже стояли на повестке дня предшествовавших дискуссий немецкой социал-демократии. Тем не менее между 1912 и 1916 годами это не было просто продолжением дискуссии об империализме: уже началась война, и произошли события 4 августа 1914 года. Оба эти факта значительно повлияли на ход анализа Ленина.

•

Большевистская традиция, и особенно ее интерпретация Сталиным, а также распространение этой традиции в годы существования Коммунистического Интернационала сильно повлияли на представление о Ленине и его идеях. Это в значительной мере продолжается до сих пор. В отличие от Маркса, чьи мысли сама марксистская критика старалась отделять от идей его последователей или же его «эпигонов», Ленину выпало на долю, по крайней мере частично, стать жертвой недостаточного осмысления проблемы сталинизма. Чтобы правильно понять Ленина, следует пойти по тому же пути, который позволил отделить мысль Маркса от путаницы связанных с ним политических, идеологических и «партийных» традиций. Однако образ Ленина, его мысли, весь комплекс его трудов еще теснее переплетены с «марксистско-ленинскими» традициями, нежели все творчество Маркса с традицией марксистской, а догматическая завеса, скрывающая идеи Ленина, возможно, более плотна, чем та, что скрывает идеи Маркса. К тому же – а это как раз весьма близкая для нас тема – Ленину было посвящено несравненно меньшее количество научных исследований.

В этом смысле случай с «Империализмом, как высшей стадией капитализма» весьма показателен. Книгу не приняли как пропагандистский труд. Скорее, ее оценивали как вклад в историю экономической мысли. Почти никогда не изучалось ее возникновение. Столь же нечасто в отношении этой книги прилагались хотя бы минимальные усилия с тонки зрения филологической. И редкость цитат из «Тетрадей по империализму» является еще одним доказательством этого. Подобным же образом проявила себя традиция III Интернационала. Она превратила труд Ленина в труд титана, труд гиганта в пустыне, который смотрит на своих предшественников с высоты теоретически недостижимых завоеваний. Сталинистская интерпретация сознательно изолировала Ленина от предыдущего опыта марксистской мысли. Тем не менее, если не обращать внимание на всем известные рассказы о глубоком уважении Ленина к Каутскому и о его восхищении немецкой социал-демократией как спаянной, организованной партией, подготовительная работа для создания «популярного очерка» была бы невозможна без деятельности немецких марксистов в предшествующее десятилетие, а скудость цитат в нем объясняется острой полемичностью труда. Весьма тесно с этими соображениями связан и другой момент: «Империализм, как высшая стадия капитализма» рассматривается также в отрыве от всех предшествующих работ Ленина, посвященных тенденциям современной экономики, и интерпретаторы «Империализма» большей частью осуществляли его проекцию на последующие годы, на годы Октябрьской революции и строительства социализма. Из всей этой массы ссуд под залог будущего случай с «популярным очерком» во многих отношениях показателен. Даже просто слегка приоткрыть завесу, которая его окружает, – дело весьма трудное, достойное усилий первооткрывателей. Попробуем сделать хотя бы первый шаг в этом направлении.