Марксизм в эпоху II Интернационала. Выпуск второй

Съезд в конце концов принял предложенную Бебелем резолюцию, которая означала самую настоящую капитуляцию партии перед профсоюзами, хотя формально речь шла лишь о компромиссе между ними. В тексте ее говорилось, что между партией и профсоюзами не существует никаких разногласий по вопросу о массовой забастовке, что в том предположительном случае, если дело дойдет до такой забастовки, партия и профсоюзы будут действовать по совместному согласию и, наконец, что партия и профсоюзы равноправны, но профсоюзы при этом должны стремиться действовать в соответствии с «социал-демократическим духом». Эта резолюция была примята 386 голосами против пяти. Среди голосов, поданных «за», были голоса профсоюзных лидеров, а также Давида, Каутского, Розы Люксембург, Карла Либкнехта[269]

. Подлинный смысл голосования не ускользнул от социал-демократов умеренной ориентации, которые расценили его как поражение радикального крыла. Орган баварских социал-демократов газета «Мюнхнер пост» прекрасно поняла значение этого факта, когда писала, что отныне можно считать перечеркнутыми как решения Дрезденского съезда (1903), ознаменовавшего поражение ревизионизма, так и расхождения между партией и профсоюзами. Во всяком случае, не могло быть никаких сомнений, что «решения по вопросу о массовой забастовке, принятые в Мангейме», явились результатом «растущего влияния профсоюзов на партию». Поражение понесли идеологи вроде Каутского и Розы Люксембург, причем именно в связи с поражением Розы Люксембург русский пример был исключен из стратегии германской социал-демократии[270]

.

4. Каутский: Германия между Россией и Соединенными Штатами

Хорошо известно, что в германской социал-демократии на протяжении всего периода с конца XIX века до первой мировой войны Карл Каутский играл роль официального партийного идеолога. Это была вполне реальная роль, хотя ее пытались оспаривать ревизионисты и лишь с критическими оговорками принимало радикальное крыло (вплоть до момента разрыва между этим крылом и Каутским примерно в 1910 году в связи с ожесточенной полемикой по вопросу о формах революционного процесса). Одним из решающих компонентов, составлявших авторитет Каутского, была его тесная дружба с общепризнанным вождем партии Бебелем. Сам Бебель, однако, на Мангеймском съезде отмежевался от Каутского в вопросе о массовой политической забастовке, сочтя его позиции чересчур радикальными.

Период 1904 – 1906 годов чрезвычайно важен в политической эволюции Каутского. Именно в эти годы влиятельный теоретик совершил поворот влево, что было обусловлено как вспышкой массовых выступлений в Германии, так и воздействием русской революции. Каутский в это время пришел к мысли о необходимости пересмотра тактики социал-демократов и сочетании парламентских и внепарламентских форм борьбы в соответствии с опытом, приобретенным русскими революционерами.

На Каутского, таким образом, оказала глубокое влияние русская революция. Он дал анализ ее движущих сил, заслуживший безоговорочно одобрительную оценку Ленина. В значительной своей части этот анализ шел параллельно и в тесной связи с анализом отношения между Германией и Россией. Каутский пытался ответить на вопрос, действительно ли рабочее движение России проложило путь, по которому могли и должны были пойти немецкие рабочие, взяв на вооружение опыт своих русских собратьев. В центре его размышлений был следующий основной вопрос. Ведь среди западных держав Германия стояла ближе всего к России по авторитарному характеру политического строя, отсутствию либерально-демократической буржуазии, способной вести борьбу с милитаризмом, бюрократизмом, юнкерством, по наличию рабочего движения, выступающего в роли единственной силы, готовой последовательно бороться за демократию. Но Германия в отличие от России имела, как неоднократно отмечал Каутский, «самое сильное правительство в мире», крепчайший военный аппарат, высокоорганизованный капитализм. Немецкий пролетариат поэтому – в некотором смысле наравне с русским – имел против себя могущественный блок сил, враждебный как рабочему классу, так и политике реформ. Для успешной борьбы с этим блоком требовались мощные выступления масс. Однако в Германии в силу сложившихся здесь условий столкновение с правящими классами в форме массовых политических выступлений неизбежно совпадало с революционным процессом, в случае поражения революции рабочее движение оказалось бы обреченным на полное и непоправимое поражение. И это продолжалось бы целую историческую фазу.