Марксизм в эпоху III Интернационала. Часть первая. От Октябрьской революции до кризиса 1929 года. Выпуск первый

«готовых образцов нам искать негде: с одной стороны, русское рабочее движение поставлено в совершенно иные условия, чем западно-европейское… А с другой стороны, русская социал-демократия самым существенным образом отличается от прежних революционных партий в России, так что необходимость учиться у старых русских корифеев революционной и конспиративной техники (мы нисколько не колеблясь признаём эту необходимость) отнюдь не избавляет нас от обязанности критически относиться к ним и самостоятельно вырабатывать свою организацию»[826].

Хотя в «Что делать?» Ленин, как мы увидим дальше, позаимствовал у Каутского одно из ключевых понятий, исключительно большая разница видна между тем, какое значение придавал активной пропагандистской деятельности Ленин, и в какой-то мере фаталистическим отношением к этому в работах Каутского. Характерно, например, что часть комментариев Каутского к Эрфуртской программе, которая называется «Рабочая партия», написана в более общих чертах и проникнута понятиями закона естественной необходимости («Naturnotwendigkeit»), которая в капиталистических странах приведет рабочий класс к образованию партии и неизбежно к победе социализма. Для пролетариата это будет «радостной вестью, новым евангелием»[827]. Все написанное Лениным о партии, наоборот, исключительно специфично, поскольку касается особых организационных задач, связанных с политической обстановкой того времени. Не приемля волюнтаризма, против которого все последующие двадцать лет он будет жестоко биться внутри партии, Ленин особо подчеркивал значение субъективного в революционном процессе. «Говорить же, – писал он в „Искре“ в декабре 1901 года, – что идеологи (т.е. сознательные руководители) не могут совлечь движения с пути, определяемого взаимодействием среды и элементов, – это значит забывать ту азбучную истину, что сознательность участвует

в этом взаимодействии и этом определении»[828]. Социал-демократы должны взять «в свои руки» руководство «общедемократическим движением», сознавая, что «массовый характер движения не только не ослабляет, а, напротив, усиливает нашу обязанность создать крепкую и централизованную организацию революционеров, способную руководить и подготовительной борьбой, и всяким неожиданным взрывом, и, наконец, последним решительным нападением»[829]

.

В «Что делать?» Ленин афористически выразил свою активную позицию в знаменитой фразе: «…дайте нам организацию революционеров – и мы перевернем Россию!»[830] Существенно различный взгляд на объективный и субъективный факторы у Каутского и у Ленина отражал противоположность между выжидательностью и активностью соответствующей политической практики. Таким образом, уже в начале века в зародыше существовали основные отличительные черты, которые привели впоследствии к великому расколу между традиционными партиями II Интернационала, с одной стороны, и большевизмом, а потом и партиями Коммунистического Интернационала – с другой.

2. Сознательность и стихийность

«Что делать?» ставило целью «полемически» исправить «экономизм»[831]

(который в немецких условиях и в международном плане Ленин отождествлял с бернштейнианским ревизионизмом[832]), с его убеждением, «что можно развить классовое политическое сознание рабочих… извнутри»[833]

, то есть отталкиваясь от их стихийной борьбы на рабочих местах. Проблема отношений между стихийностью масс и сознательностью социал-демократии (так озаглавлена вторая глава) занимает основное место в этом труде и, более того, в ленинской концепции партии. Утверждая, что «роль передового борца может выполнить только партия, руководимая передовой теорией»[834], Ленин цитировал слова Энгельса об «обязанности» социалистических «вождей» «все более и более просвещать себя по всем теоретическим вопросам», изучать социализм «с тех пор, как он стал наукой», и «приобретенное таким образом, все более проясняющееся сознание необходимо распространять среди рабочих масс с все большим усердием…»[835]. Выступая против идеи, что «чисто рабочее движение само по себе может выработать и выработает себе самостоятельную идеологию», Ленин цитировал «глубоко справедливые и важные слова Каутского, сказанные им по поводу проекта новой программы австрийской социал-демократической партии» (Вена, 1901), которая должна была заменить Гайнфельдскую программу (1888 – 1889):