Марш к звездам

- Нам все равно было бы лучше с их поддержкой, - сказал Панер. - Но в том случае, если все пойдет наперекосяк, если они сообщат порту о нашем присутствии, и нам придется иметь с этим дело, у нас должны быть планы, как покинуть город и как получить необходимые нам припасы. К счастью, у нас есть неделя или две, чтобы разобраться во всем этом.

- Есть только одна вещь, - сказала О'Кейси с задумчивым выражением лица. Панер посмотрел на нее, и она пожала плечами. - Что, если они справятся быстрее? Быстрее, чем через двадцать дней?

- Что ты имеешь в виду? - неловко спросил Роджер. - У них нет циванов, поэтому я не понимаю, как они могут двигаться намного быстрее, чем караван туромов.

- Я думаю об инках, - сказала его начальница штаба с недовольной гримасой. - Раньше они использовали команды гонцов. Вы были бы удивлены, какое расстояние можно преодолеть, когда каждый человек бежит, о, двадцать километров так быстро, как только может. Или, скорее, какое расстояние сообщение может преодолеть за короткое время, если каждая передача осуществляется кем-то, кто должен пробежать всего двадцать километров так быстро, как только может.

- Нет, я бы нисколько не удивился, - сказал Панер с еще более несчастной гримасой. - Это прекрасная мысль.

- Да, - согласился Джулиан. - На этой ноте, я думаю, мне лучше начать с этого боевого порядка, - добавил он. Затем он рассмеялся.

- Что? - спросил Панер.

- Ну, и каков наихудший вариант, сэр? - спросил Джулиан с явно маниакальной ухмылкой. - Я имею в виду, это то, о чем мы должны подумать, верно?

- Да, это так, сержант, - натянуто согласился Панер. Он дал сержанту определенную поблажку, потому что стресс выявлял в Джулиане две вещи: гениальность и юмор. - Наихудший случай? Наихудшим случаем было бы то, что космопорт полностью находится под контролем святош, и они в состоянии определить, что людьми, о которых им сообщили, руководит его высочество.

- Да, сэр. Это наихудший случай с нашей точки зрения, - согласился Джулиан. - Но теперь подумайте об их реакции на эту новость.

* * *

Это было худшее ремесло, которое Тему Джин видел за все тридцать с лишним лет, прошедших с тех пор, как он впервые покинул Пинопу.

Небольшая брешь в стене безопасности на задней стороне космопорта требовала, чтобы "секретный контакт" губернатора пересек весь комплекс только для того, чтобы встретиться с местным гонцом. И поскольку поход требовал, чтобы получатель нарушал свой обычный распорядок дня - обычно без предварительного предупреждения, позволяющего ему придумать правдоподобную причину своего присутствия здесь, - любой, кто расследует (многие) незаконные действия губернатора, обнаружил бы, что идентифицировать, проанализировать и разорвать коммуникационную цепочку до смешного легко. Все, что им нужно было бы сделать, это наблюдать за идиотом, марширующим взад-вперед в самое нелепое время суток по наименее логичной причине.

Если не считать голографического плаката с надписью "Секретный курьер!" метровыми буквами, Джин не мог придумать ничего другого, что он мог бы сделать, чтобы хоть немного облегчить работу гипотетического аналитика.

В невероятно глупой постановке было только два спасительных момента. Первая заключалась в том, что он был настроен предыдущим специалистом по связи, так что Джину не пришлось брать на себя ответственность за это. Другая заключалась в том, что человеком на базе, ответственным за попытку найти связь, был Джин.

Это тоже был "жесткий контакт". То есть люди на обоих концах знали, есть ли сообщение, которым нужно обменяться. Для сравнения, его собственная слабая связь со своим управлением была мягкой и почти полностью "односторонней". Его метод исходящей связи - чипы сообщений, тайно передаваемые хорошо оплачиваемыми экспедиторами грузовых судов - был отключен, когда все трое его контактов стали жертвами "пиратства" в секторе.

Да, это было проще. Местный гарнизон получал множество электронных писем, а тщательно составленные личные объявления передавали всю необходимую ему информацию. Просматривая их, он иногда задавался вопросом, сколько других сообщений было зашифровано. Особенно он заинтересовался этим после последнего послания - сообщения для "Ирен", в котором говорилось, что все кончено. Что она должна продолжать жить своей жизнью.

То, которое сказало ему, что он был законсервирован.

С профессиональной точки зрения было интересно, что в электронных журналах этого месяца было по крайней мере в два раза больше личных сообщений, чем обычно. Воспоминание все еще вызывало определенный мрачный смешок, и он задавался вопросом, сколько других людей на скольких других планетах смотрели на эти сообщения и думали: "Что за...?"

Код был окончательным сообщением о катастрофе, сообщавшим ему, что "Мир" исчез, и он должен был разорвать все контакты, никому не доверять, не отвечать ни на что, кроме личных контактов. Для него это было просто еще одним гвоздем в крышку гроба. Черт возьми, плохие новости о Мардуке были такими же ожидаемыми, как дождь, верно?