Маршалл 3

- У нас тоже есть аналогичные подозрения, - подтвердил Слуцкий. - Активность СС и СД последние дни очень высоки. Генералитет совершенно задергали допросами. Кое-кто под арестом. Но это приводит только к ухудшению ситуации. Особенно в среде офицеров и унтеров. Конечно, встречаются карьеристы, которые стараются воспользоваться сложившимся положением, но у них что-то получается только в тылу, да и то, не всегда и не у всех. На фронте таких при первой возможности свои же стреляют.

- Но это на фронте. А в тылу? - Спросил Тухачевский.

- Очень сложные взаимоотношения. Они становиться практически изгоями, которым никто старается не только не помогать, но и не общаться без особенной нужды. Не все это выдерживают. А уж если всплывает какое-нибудь нарушение или проступок, никто покрывать подобное не станет.

- Вы полагаете, что подобная ситуация следствие наших подарков?

- Да, товарищ Сталин. - Кивнул Слуцкий, вместо Берии. - Мы отслеживаем активность группы Гальдера. Их деятельность стала особенно бурной после того, как к ним присоединился Шпеер.

- И что, контрразведка ничего не делает? Неужели их еще не вскрыли?

- По нашим сведениям, руководитель Гестапо Мюллер, известный своей независимостью, почувствовал куда ветер дует и прикладывает все усилия к тому, чтобы работа его ведомства не вредила группе Гальдера.

- Мюллер? - Удивился Сталин. - Очень странно.

- Ничего странного, товарищ Сталин, - начал Слуцкий. - Его только в тридцать девятом году смогли буквально силком вступить в партию. Очень честолюбив. Профессионал экстра-класса. Держится предельно независимо. Политических предпочтений не имеет. В поддержке товарищей по партии замечен не был. Грубо говоря - его нынешнее положение продиктовано исключительно его личными качествами и навыками, так как в противном случае, его бы никто в руководстве Рейха не терпел.

- Да, - кивнул Берия. - Я читал характеристики на него. Одна другой краше. С такими только в лагеря отправлять. Но терпят.

- Очень интересно, - задумался Тухачевский. - Вы пробовали устанавливать с ним контакт?

- Нет. Это пока преждевременно.

- Почему?

- Мы хотим, чтобы он открыто проявил лояльность группе Гальдера, а не пытался балансировать как циркач на канате. Мюллер должен однозначно выбрать сторону, потому что никто не знает, что и зачем он делает. Очевидно только одно - он сам по себе, Рейх - сам по себе.

- Но ведь нам с ним не по пути, - отметил Василевский. - Насколько я понимаю замысел, группа, поднявшая восстание станет нашими союзниками. И как мы сможем работать с Мюллером после всего того, что он сделал?

- Он профессионал. - Тихо произнес Тухачевский. - Наверное самый лучший специалист в своем роде во всей Европе, если не в мире.

- И что?

- Мы будем разбрасываться такими специалистами? Особенно, имеющего огромный опыт работы по Западной Европе?

- Но сможем ли мы ему доверять? - Спросил Сталин, лукаво улыбаясь одними глазами.

- Он профессионал, который высоко ценит свою жизнь. - Улыбнулся Тухачевский. - У нас уже сейчас, как я полагаю, достаточно материалов для высшей меры, как в Великобритании, так и в США. Причем сугубо по их гражданам. Куда ему бежать? Пример Канариса с одной стороны, компромат с другой. Это кнут. А пряник - возможность роста и положение. Не забывайте - Мюллер очень амбициозен и абсолютно идеологически не окрашен. Ему что левые, что правые - без разницы. Да, личность не самая приятная, но как специалист он будет полезен.

- С таким подходом нам большую часть руководства Рейха нужно перетягивать к себе, - скривился Василевский. - Ведь никто не будет скрывать того факта, что они профессионалы высокого уровня.

- А вы хотите пустить их под нож? - Мило улыбнулся Тухачевский. - Экий вы кровожадный.

- Но ведь ....

- Вы понимаете, чем это грозит? - Перебил Василевского Михаил Николаевич. - Мы побеждаем государство, а потом вырезаем всю его элиту. Как к нам будут относиться элиты иных стран? Ну прямо просто тянуть ручки, стремясь лобызать нас в десны. Но вот если после победы мы прибьем только самых непримиримых, а с другими сможем договориться, то они увидят шанс. Даже мышь, загнанная в угол, становится опасной. Нам нужно меньше размахивать револьвером, мы же, в конце концов, не бандиты с большой дороги.

- Это война! - Вскликнул Василевский. - Тут убивают.

- Это политика! - Осадил его Тухачевский. - Если вы хотите не просто помахать сабелькой, да пострелять, а воспользоваться плодами победы, то нужно думать не только о войне, но и о том, какой мир будет после нее. Или вы считаете, что на одной чистой силе мы сможем склонить в свою сторону Европу, а потом еще и удержать?

- Я согласен с товарищем Тухачевским, - после минутной тишины произнес Сталин. - Нам нельзя загонять профессионалов в угол, даже если они раньше сражались против нас. Им нужно давать шанс...

Глава 4

3 мая 1942 года. Германия. Ставка Гитлера

- Почему вы топчетесь на месте! - Гитлер был в ярости. Он кипел. Казалось, что еще немного и его разорвет на тысячи маленьких чертей, разбрызгивая его бурлящие эмоции на окружающих.