Мартин Борман. Неизвестный рейхслейтер. 1936-1945

Но Гитлер имел в виду именно то, что сказал. Когда он занимал определенную позицию, не зафиксировано свидетельств того, чтобы Борман, Кейтель или какой-нибудь другой человек отговорили его от нее. Решение фюрера поставило Бормана перед ужасной личной дилеммой. Его семья проживала в Берхтесгадене, и, если бы наступил конец войны, было бы легче, разумеется, ускользнуть и скрыться оттуда, чем из подземного бункера, окруженного войсками Красной армии. А из всех нацистских руководителей Борман располагал наилучшими шансами успешно скрыться. «Никто в партии или среди людей не знал его, – писал Альфред Розенберг. – Никто не мог отождествить его имя с какой-либо концепцией, идеей, достижением, конкретной личностью».

Имелись в наличии и средства для финансирования исчезновения Бормана. Его советнику по экономическим вопросам, доктору Гельмуту фон Гуммелю, была передана в Берхтесгадене коробка, содержавшая 2200 золотых монет. Это было значительное состояние. Агенты Гуммеля реквизировали золотые монеты из одной из соляных шахт близ Зальцбурга. С тех пор они не обнаруживались.

Но бежать в Берхтесгаден без Гитлера означало бы бросить источник силы Бормана и центр власти Третьего рейха. Изолированный в бункере от реальности, завороженный ложными надеждами, внушать которые сохранял способность фюрер, Борман мог полагать, что этот человек, переживший ранее так много кризисов, мог найти выход и из этого кризиса. А если бы и не нашел, все-таки именно фюрер решал вопрос о преемнике и будущем нацизма.

Два главных соперника Бормана, претендовавшие на роль преемников, видели последний раз Гитлера 20 апреля, на его 56-й день рождения. Маршал Геринг, встретивший тогда «холодный прием», отправился в Берхтесгаден. Там, вдали от фронта, он был волен плести любую паутину интриг.

Генрих Гиммлер, все еще пользующийся доверием значительной части сил СС, отбыл в Хохенлихен, свое убежище к северу от Берлина. Там он возобновил мирные переговоры (которые нерешительно начал в феврале) с графом Фольке Бернадотом, вице-президентом шведского Красного Креста и племянником короля Густава V. Рейхсфюрер СС вынашивал теперь безумную идею спасения Германии от русских, предлагая переговоры о сепаратном мире с британскими и американскими властями. Гиммлер обсуждал также с Норбертом Мазуром, представителем шведской секции Всемирного еврейского конгресса, возможность освобождения тех евреев, которые еще оставались в распоряжении СС. Рейхсфюрер СС сообщил Мазуру, что хотел бы «оставить прошлое в прошлом». О своих инициативах Гиммлер не поставил в известность Гитлера или Бормана.

Кейтель, несмотря на свои заверения в стремлении остаться, а также Йодль, Шпеер, фон Риббентроп и сотни функционеров меньшего ранга покинули имперскую канцелярию до окончания войны. Однако Геббельс в ответ на просьбу Гитлера переехал в бункер вместе с женой и шестью детьми во второй половине дня – после истерики Гитлера. Как гаулейтер и имперский комиссар обороны Берлина, Геббельс едва ли мог покинуть город, в то время как битва за него приближалась к кульминации. Как пропагандист же, который неоднократно заверял берлинцев, что русские никогда не победят их, Геббельс оказался заложником собственных слов. Он остался бы все равно. Ведь Геббельс уже решился доказать свою верность фюреру тем, что останется с ним до конца и покончит жизнь самоубийством, если Гитлер поступит так же.

Борман не вынашивал столь мрачных мыслей. Но, как деятель, который интриговал и добивался статуса ближайшего доверенного лица Гитлера, он тоже оказался заложником своих прежних поступков. Тем не менее Борман мог бы найти оправдание для расставания с Гитлером. Он видел, что ничего не предпринималось для предотвращения бегства других нацистских лидеров и бюрократов из различных министерств, что Гитлер не порицал их. Более того, Гитлер приказал Борману отправиться в Берхтесгаден. Теперь ему следовало решить самому – подчиниться приказу, что выглядело бы определенным маневром до провала наступления Штайнера, или остаться.

Человек, который однажды написал жене, что Гитлер «… действительно величайший человек из тех, кого мы знали… Я действительно невероятно счастлив находиться рядом с ним», сделал свой выбор. Борман остался. Он и Геббельс стали таким образом единственными из высших нацистских руководителей, которые находились с фюрером в его последние дни.

Теперь с фюрером оставались не более 700 человек, большинство из которых видели его редко, если вообще когда-либо видели. Эти мужчины и женщины помещались в ряде бункеров под старой и новой имперской канцелярией, здания которой были превращены бомбардировками союзников в горящие развалины. Это были чиновники, секретари, шоферы, ординарцы, слуги, эсэсовцы, входившие в отряд охраны, отряд сопровождения фюрера и боевую группу Монке. Последнему подразделению под командованием генерал-майора Вильгельма Монке было поручено защищать «Цитадель», правительственный квартал под таким кодовым названием.