Мартин Иден

После того как «Позор солнца» был забракован многими журналами, Мартин последовал отвергнутому им сначала совету Бриссендена и решил предложить его книгоиздательству. Сначала последовало несколько отказов, но потом «Синглтри, Дарнлей и Ко» приняли эту вещь и обещали напечатать ее полностью. Когда Мартин попросил аванс в счет авторского гонорара, издательство ответило ему, что обычно этого не делают, так как подобные книги редко окупаются; издатели сомневались в успехе книги и не рассчитывали продать более тысячи экземпляров. Мартин подсчитал, сколько он заработает при таких условиях. При розничной продаже по одному доллару за экземпляр и авторском гонораре в пятнадцать процентов книга принесет ему сто пятьдесят долларов. Он решил, что если бы снова принялся за писание, то ограничился бы теперь беллетристикой. За «Приключение», которое было в четыре раза короче «Позора солнца», «Миллениум» заплатил ему вдвое больше. В общем, заметка, которую он давным-давно прочитал в газете, оказалась в конце концов правдой. Первоклассные журналы действительно платили сразу и платили хорошо. «Миллениум» заплатил ему не по два, а по четыре цента за слово. Кроме того, они брали хорошие вещи — ведь приобрели же они его произведения. При этой мысли Мартин усмехнулся.

Он написал «Синглтри, Дарнлею и Ко», предлагая им продать свои авторские права на «Позор солнца» за сто долларов, но издательство не решилось пойти на риск. В этот момент Мартин не нуждался в деньгах: еще некоторые из его позднейших рассказов были приняты и он получил за них гонорар. Он даже открыл текущий счет в банке, и по уплате всех долгов оказался обладателем нескольких сот долларов. Рассказ «Запоздалый», после того как его отвергли в нескольких журналах, наконец был принят издательством «Мередит-Лоуэл и Ко». Мартин вспомнил про пять долларов, которые ему дала Гертруда, и про свое обещание вернуть ей эту сумму во сто крат. Он написал в издательство и попросил аванс в пятьсот долларов в счет авторского гонорара. К его удивлению, с обратной почтой пришел на эту сумму чек, сопровождаемый контрактом. Мартин разменял его на золотые монеты, по пять долларов каждая, и позвонил Гертруде, что желает ее видеть.

Она пришла к нему запыхавшись, так она торопилась. Предчувствуя беду, она сунула в свою сумочку те несколько долларов, которые у нее были; она была уверена, что с ее братом случилась какая-то беда. Рыдая, она бросилась ему на шею, протягивая ему сумочку.

— Я бы и сам к тебе пришел, — сказал Мартин, — но не хотел нарваться на скандал с мистером Хиггинботамом, а без этого дело бы не обошлось.

— Он через некоторое время успокоится, — стала уверять Гертруда, в то же время недоумевая, что такое стряслось с Мартином. — Ты бы лучше сначала поступил на место, устроился. Бернард любит, когда люди живут честным трудом. Эти статьи в газетах вывели его из себя. Я прежде никогда не видела его таким злым.

— Нет, я места искать не собираюсь, — сказал Мартин, улыбаясь. — Можешь ему это сказать от меня. Мне место не нужно, и вот тебе доказательство.

Он высыпал ей на колени все сто блестящих звонких монет.

— Помнишь золотой в пять долларов, который ты дала мне, когда мне нечем было заплатить за трамвай? Так вот он, с девяносто девятью братьями разного возраста, но одинаковой величины.

Гертруда пришла к своему брату, уже испуганная, теперь же она была в ужасе. Опасения ее превратились в уверенность. Она не то что заподозрила неладное, она была убеждена в этом. С ужасом посмотрела она на Мартина, и все ее грузное тело задрожало от прикосновения к золоту, которое, казалось, жгло ее.

— Это все твое, — со смехом сказал Мартин.

Гертруда расплакалась и застонала:

— Мой бедный, бедный мальчик.

Он был в недоумении. Но, догадавшись о причине ее волнения, он вручил ей письмо «Мередит-Лоуэл и Ко», которое получил вместе с чеком. Запинаясь и несколько раз останавливаясь, чтобы вытереть слезы, она прочитала его и, закончив, спросила:

— Значит, ты честным путем получил эти деньги?

— Более честным, чем если бы выиграл их в лотерее. Я заработал их.

Она еще раз внимательно прочла письмо. Постепенно она начинала верить Мартину; долго пришлось объяснять ей, какого рода условие он заключил, чтобы сразу получить такую сумму, но понять, что деньги ее и что они ему вовсе не нужны, этого она еще долго не могла.

— Я положу их в банк на твое имя, — наконец сказала она.

— Ничего подобного ты не сделаешь. Они твои, и ты можешь с ними сделать все, что захочешь; а если ты не возьмешь их, то я отдам их Марии. Она найдет им употребление. Но я посоветовал бы тебе нанять прислугу и хорошенько отдохнуть.

— Я все расскажу Бернарду, — объявила она, уходя.

Мартин поморщился, но потом рассмеялся.

— Да, расскажи, — сказал он. — Может быть, после этого он опять позовет меня обедать!

— Да, конечно… позовет! — уверенно воскликнула она, обнимая и целуя брата.

Глава XLII