Мартин Иден

Через некоторое время Мартин остро ощутил одиночество. Он был здоров, полон сил, а заняться ему было нечем. С прекращением работы и занятий наукой после смерти Бриссендена и разрыва с Рут в жизни образовалась пустота. Приятно проводить время в кафе, курить египетские папиросы — этого ему было мало; его это не удовлетворяло. Правда, его манил Тихий океан, но у него было чувство, что он не доделал на родине всего, что следовало. Две его книги ожидали выхода в свет; да и еще у него оставались готовые книги, которые можно было издать. Он мог заработать на них много денег, и лучше было подождать и поехать в Океанию с целым мешком золота. Он знал одну бухточку и долину на Маркизских островах, которые он мог бы купить всего за тысячу чилийских долларов. Долина простиралась от берегов подковообразной, почти замкнутой бухточки до окутанных облаками вершин гор и занимала приблизительно десять тысяч акров земли. Там росли тропические фрукты, водились дикие куры, дикие свиньи и иногда появлялись стада диких коров; в горах водилось множество диких коз, на которых нападали стаи диких собак. Вся эта местность была дикая. Там не было ни одного человеческого существа, и он мог купить все, вместе с бухточкой, за тысячу чилийских долларов.

Бухта, насколько он ее помнил, была чудесная, она была достаточно глубока, чтобы любое, даже самое большое судно могло войти в нее, и настолько безопасна, что лоция Тихого океана рекомендовала ее как лучшее место для починки кораблей на протяжении нескольких сотен миль. Он купит шхуну — судно с медной обшивкой, похожее на одну из тех яхт, которые мчатся, словно птицы, и станет торговать копрой и жемчугом. Он сделает из долины и бухты свою главную резиденцию. Там он построит патриархальную хижину из соломы, как Тами, и наполнит и дом, и всю долину, и свою шхуну чернокожими слугами. Он будет принимать там губернатора Тайохаэ, капитанов плавающих по Тихому океану торговых судов и весь тамошний сброд. У него будет открытый дом, и он будет принимать гостей, словно какой-нибудь принц. И он забудет все книги, которые прочитал, и весь свет, оказавшийся лишь разрушенной иллюзией.

Но, чтобы все это осуществилось, надо было подождать тут в Калифорнии, пока мешок не наполнится деньгами. Они уже начали плыть ему в руки. Стоит только одной из его книг произвести сенсацию — и откроется возможность продать всю груду рукописей. Он мог бы составить из своих рассказов и поэм несколько сборников и таким образом обеспечить себе долину, бухту и шхуну. Писать он больше не будет — это он решил твердо. Но пока, в ожидании появления в печати книг, нужно что-нибудь делать, чтобы выйти, наконец, из того состояния апатии, в котором он пребывал.

Однажды, в воскресенье утром, он прочел, что в этот день состоится пикник союза каменщиков в парке Шелл-Моунд, и отправился туда. В прежние годы он слишком часто бывал на пикниках рабочих, чтобы не забыть, что они собой представляют. Теперь, войдя в парк, он вновь испытал прежнее ощущение. В сущности, эти рабочие были его собратьями. Он родился среди них, жил среди них и, хотя на время и ушел от них, ему было приятно вернуться к ним.

— Да ведь это Март! — услыхал он чей-то голос и почувствовал чью-то дружескую руку на своем плече. — Где ты пропадал? Плавал, что ли? Пойдем, выпьем вместе.

Мартин очутился среди старых приятелей; кое-где в этой толпе замечались бреши, а кое-где мелькали новые лица. На пикник собрались не одни каменщики. Приятели Мартина, как и в старину, бывали на всех воскресных пикниках, чтобы потанцевать, подраться и повеселиться. Мартин выпил с ними и вновь почувствовал себя человеком. Какой он был дурак, что ушел от них, думал он; он не сомневался, что был бы счастливее, если бы остался с ними и не занялся бы книгами и не сошелся с людьми, считавшими себя выше его. Однако дешевое пиво уже не казалось ему таким вкусным, как раньше. Он решил, что это Бриссенден избаловал его и вместе с тем подумал, не слишком ли он развращен книгами, чтобы не воспринимать друзей своей юности. Он решил, что этого не может быть, и направился к павильону, где танцевала молодежь. Он встретил там водопроводчика Джимми. С Джимми была высокая белокурая девушка, которая сразу переметнулась к Мартину.

— Совсем, как раньше! — воскликнул Джимми, обращаясь к кучке товарищей, которые весело смеялись, глядя на Мартина, кружившегося в вихре вальса с блондинкой. — Э, я не сержусь, я очень рад опять повидать его! Посмотрите, как он танцует! Как здорово! Понятно, что всякой девушке лестно с ним поплясать!