Мартирос Сарьян

В следующей тематической картине — «Встреча колхозников с рабочими в Дзорагэсе» (1937) — удачны отдельные фрагменты, например, несколько эскизно написанная в центре композиции группы танцующих колхозников и рабочих. Художник передал стремительный ритм их движений. Красив и монументален пейзаж Дзорагэса, но не материально, подобно декорации написано здание гидростанции. И, наконец, с этим пейзажем совсем не связаны экспрессивные фигуры танцующих колхозников. Более удачной следует признать третью тематическую картину — «Встреча А. С. Пушкина с телом А. С. Грибоедова» (1937), исполненную к столетию со дня смерти великого поэта. Она интересно задумана: изображён не первый момент встречи, а последующий — Пушкин, сидя на лошади, оборачивается в сторону удаляющейся арбы, везущей тело Грибоедова. В выражении лица Пушкина есть сосредоточенность и взволнованность. Но что совсем не удалось художнику — это передать чувство эпохи, ощущение времени, несмотря на то, что в изображении частностей, как, например, костюм Пушкина, арба и пр., художник довольно точен.

Шут. Эскиз костюма к опере А. Спендиарова «Алмаст»./The jester. Costume design for the Opera A. Spendiarov «Almast».1938 - 1939 г

Эскиз костюма к опере А. Спендиарова «Алмаст». /Costume design for the Opera A. Spendiarov «Almast».1938 - 1939 г

Назар катается на тигре. Эскиз декораций к опере А. Степаняна «Храбрый Назар». / Nazar riding a tiger. Sketch for the Opera A. Stepanian «Brave Nazar». 1934 - 1935 г

Большой интерес представляют книжно-графические работы Сарьяна 20 - 30-х годов. В 1933 году художник исполняет для русского издания поэмы Е. Чаренца «Страна Наири» три иллюстрации[31]. В соответствии с гротескным характером произведения художник в нарочито упрощённых приёмах изобразил улицу с прохожими «наирянского» города, а особенно остросатирически сцену митинга «наирянцев» и выступающего оратора — одного из героев романа — Мазут Амо. В третьем рисунке, иллюстрирующем финальную сцену, интересно показано бегство населения. Фон — гротескно изображённые наклонившиеся здания, как бы подчёркивающие происшедшую катастрофу. По сравнению с иллюстрациями суперобложка носит совершенно иной характер, на ней акварелью лаконичными приёмами изображён армянский горный пейзаж, наподобие тех синтетических пейзажей, которые в 20-х годах исполнялись художником. В книге помещён исполненный карандашом и сангиной портрет Чаренца.

В том же, 1933 году Сарьян иллюстрировал повесть В. Тотовенца «Жизнь на старой римской дороге»[32]. Двадцать шесть небольших рисунков, помещённых между страницами текста, исполнены в линейно-штриховых приёмах. Художник передал в них добродушный, тёплый юмор, которым проникнута эта книга. Лишь в двух-трёх случаях, соответственно тексту, рисунки носят явно сатирический характер. Таков, например, рисунок, изображающий американского проповедника-миссионера мистера Чайкоба; или Манукпеса, с целью ограбления вытаскивающего из могилы покойника; или Парона Ованнеса, лежащего в гробу с застывшей на лице улыбкой. Книге предпослан портрет Тотовенца, форзац изображает деревенский пейзаж, с огородами и садами, как бы вводящий читателя в среду, повествование.

Цветы. / Flowers.1941 г

Туркменский дворик. / Turkmen yard.1934 г

Наиболее капитальная книжно-иллюстративная работа Сарьяна — его рисунки к трём русским изданиям «Армянских сказок»[33]. Рисунки для первого издания («Academia», 1930) не являются в обычном смысле слова иллюстрациями. Они не связаны с определённым моментом повествования. Рисунки передают старый патриархальный уклад армянской дореволюционной деревни — её быт, «труды и дни», пейзажи Армении. В этой серии, состоящей из двадцати графических рисунков и одной акварели, художник поставил задачу показать ту среду, в которой, переходя из поколения в поколение, бытовали армянские сказки. Графические приёмы художника довольно разнообразны. В одних случаях рисунки, передающие бытовые сцены, реалистичны, в других — художник пользуется нарочито упрощёнными приёмами и даже несколько небрежен в передаче деталей. Но все они выразительны, отличаются меткостью, знанием быта и типажа. Совершенно иначе исполнены пейзажные рисунки, они исключительно линейно-контурного характера и мастерски передают армянские пейзажи и армянскую деревню недавнего прошлого.