Маски сброшены

— Это полость внутри драгоценного камня. Вернее, я так это понимаю. На самом деле там все немного иначе, но я успешно забыла. Выглядит оно как будто внутри скальной породы драгоценные камни начали расти по кругу, а не как обычно.

— Ясно, — кивнула Тирна.

Тем временем Финли тоже решила попробовать розочку и как-то увлеклась. На пару с Карамелькой они принялись с удвоенной скоростью поедать достояние королевского парка.

— Бедного садовника сейчас удар хватит, — хмыкнула вдруг Тирна, — стоит, лопату в руках сжимает, а возразить боится. Потому что бейра и дорф — внушительная сила.

Грета нашла взглядом садовника и искренне посочувствовала немолодому уже мужчине — он явно переживал не за свою карьеру, а за сами цветы.

— Так, поедатели несчастных растений, переходите-ка на одуванчики.

«Они горькие», пришла мысль от Карамельки.

— А степень полезности у них какая? В смысле, ими можно заменить розы?

«Можно», вздохнула бейра и понурилась.

— Ребенка каждый обидеть норовит, — пригорюнилась Тирна.

— Не хочу быть занудой, — чуть смущенно отозвалась Грета, — но все же садовник эти розы выращивал не для еды. И уж тем более не для того, чтобы их так изуродовали. Если Карамельке нужны соцветия, то надо сделать заказ на кухне. Тот же садовник срежет цветы — парк огромен и кустов бесчисленное количество. А мы испортили те, которые на самом виду. Практически у парадного входа.

— Ты права, — кивнула Тирна. — Настроение сегодня какое-то равнодушное.

— Рассказывай, — Грета толкнула подругу плечом. — Вместе придумаем что-нибудь.

Ссутулившись, эйта Краст уставилась на собственные руки и вполголоса произнесла:

— Я проболталась дерру Телайле о том, что мы хотели его принудительно спасти. Он оказался не рад. В общем-то весь наш разговор сошелся на том, что он рад любить меня на расстоянии, а я должна одуматься, взять себя в руки и полюбить другого. И прожить с этим другим долгую и счастливую жизнь.

Финли, которая втихушку подсовывала Карамельке сочные соцветия, коротко фыркнула и очень емко пояснила свою точку зрения на «такую дорфью страсть».

— Рыжая-бесстыжая, — пожурила ее Грета, — не стыдно? Посмотри же, что с кустами стало.

«Фыр-фыр», нагло отозвалась Финли, крутанулась вокруг себя и все обгрызенные кусты за минуту покрылись новыми бутонами. Которые расцвели еще через пару минут.

«Не нужно дриаду укорять в нелюбви к природе», гордо вскинула нос лиса.

— А я тебя в нелюбви к природе не укоряла, — покачала головой Грета, — я упрекнула тебя в презрении к человеческому труду.

«Это да, есть такое», честно признала лиса. «Кстати, я считаю, что ты должна развестись со своим прижимистым драконом. Он вокруг кухни устроил такую полосу препятствий, что мне не пройти».

— Тебе сладкого не хватает? Но зачем оно сейчас? Ты же больше не теряешь энергию?

— Мне, кстати, интересно, — ожила немного Тирна, — откуда ты тогда принесла свою жуткую рану? Когда мы еще сахар воровали и к чудо-ручью тебя носили.

«Мне казалось я говорила», Финли дернула ухом, «Цал-Диртанн, откуда же еще. Этот Лен так и не определился со своей кровью».

— После того что он пережил, — вздохнула Грета, — годы пройдут, прежде чем все воздействия Хикара выветрятся. Давайте-ка обедать и за работу. Дикки, ты своих сам покормишь?

«Разумеется. Бейру тоже заберу, ей на лугу лучше».

— Спасибо, только вечером верни. А то мне без нее неуютно, — улыбнулась Тирна и поднялась на ноги.

«Хорошо. Я буду ждать вас у дверей».

— У дверей чего? — опешила Грета. — И когда?

Дорф посмотрел на нее как младшую, не шибко умную сестричку и снисходительно пояснил:

«Я пойду кормить себя и свою стаю. В это время вы пойдете кормить себя. Я закончу быстрее, приду под двери и подожду, пока закончите вы».

— Да, действительно, — рассмеялась Грета. — Это просто солнышко головушку напекло.

Финли потянулась и бросила Грете:

«Пойду, посмотрю на этого Лена. Просто так, на всякий случай».

Та старательно сдержала улыбку и коротко кивнула.

За обедом только ленивый не бросил в сторону моры Ферхары презрительный взгляд. За исключением мэдчен Ринтар-Боул. Та решила держать доброжелательный нейтралитет и негромко пояснила, к какому выводу пришли окружающие:

— Мэдчен Тэллер высказала предположение о твоей запредельной слабости. И что вместо того, чтобы выплеснуть силу ты ее выпила. Потому сегодня больше и не будут никого измерять — прибор должен зарядиться.

— Большего бреда я в жизни не слышала, — искренне восхитилась Грета и, покусав губу, шепнула тише Таэлии, — если отец захочет забрать тебя из дворца — скажись больной, но не уходи.

— О чем ты? — нахмурилась Ринтар-Боул.

— Просто сделай это, — серьезно сказала Грета. — На отборе это никак не отразится, так что ты ничем не рискуешь. Кроме расположения отца.

— Он не очень-то ко мне расположен, — фыркнула Таэлия. — И теперь я знаю благодаря кому у меня было нормальное детство — он ждал, пока сможет добраться до тебя. И к нам заявился только когда не смог.

— Зачем ему столько бастардов?

Бросив равнодушный взгляд в сторону, мэдчен Ринтар-Боул прикрыла губы бокалом и шепнула: