Масонский Завет. Наследие Хирама

Аристократия и средние классы прибрежных городов Ханаана слишком успешно вели дела. Они взяли под контроль практически всю международную торговлю, стали богатыми, процветающими купцами. Здесь не нужна была огромная армия труда, поскольку богатство черпалось за границей, импортировались всякого рода экзотические продукты питания, предметы обихода, которые и употребляли. Зажиточные круги все в большей степени теряли контакт со своим практически безработным крестьянством. Эти лишенные каких-либо прав, деморализованные апиру стали нежелательным низшим классом, что заставило их отправиться во внутренние районы страны в отчаянных поисках работы и пропитания.

Несомненно, некоторые подались в Египет в качестве сельскохозяйственных рабочих, просто рабочих и военных наемников — возможно, история Моисея — это история особо удачливого наемника, дослужившегося до уровня полководца в египетской армии. При таком сценарии рассказ об исходе евреев из Египта имеет смысл, поскольку они бежали на восток и север в поисках Земли обетованной — своей собственной земли, принадлежащей им по праву рождения. Вернувшись в Ханаан, который был покинут их предками за несколько поколений до них, они обнаружили, что представляют собой лишь одну среди прочих групп, почти лишенных страны апиру. Вероятно, эти беглецы из Египта были более цивилизованными, чем крестьяне «от сохи», которых они встретили в Земле обетованной. Они начали устанавливать в их обществе новый социальный порядок, ведомые людьми, которые, как свидетельствует Библия, называли себя «судьями». Цари ханаанских городов должны были быть обеспокоены, увидев, что население провинции требует себе лучшей участи, и, возможно, были битвы, которые вели крестьяне под руководством бывших наемников, обладающих достаточным военным искусством, чтобы разграбить один- два маленьких города. Но мы обнаружили, что наше исследование заставляет нас вернуться к истории царя Давида.

Самые ранние события основания чисто еврейского государства связаны с царем Давидом, о своем родстве с которым упоминал Иисус. В Ветхом Завете говорится, что, как только Давид взял Иерусалим, начался процесс централизации религии в городе путем создания все более сложной организации, практика которой отличалась от принятых вокруг религиозных ритуалов. В сельской местности жрецы местных храмов, известных как «высокие места», практиковали определенную форму культа Яхве, которая была более-менее такой же, как древняя ханаанская религиозная практика, но освященная именем нового бога. Специализирующийся на библейских исследованиях профессор Самуил Хук сказал:

Следующим изменением от введения института царской власти было отделение религиозной практики в столице от религиозных обрядов в провинции. По свидетельству авторов Второзакония, Книги Царств и пророков, мы знаем, что в стране были местные храмы — «высокие места» — с собственными местными жрецами, исполнявшими определенную форму культа Яхве, на которую сильное влияние оказала ханаанская практика. Осия показывает, до какой степени Яхве и Ваал смешались в головах израильской паствы. Такое положение вещей продолжалось, несмотря на проклятия пророков и усилия царей-реформаторов, до падения Иерусалима в 586 году до нашей эры[137]

.

Концепция царской власти у евреев, введенная в землях, которые они контролировали, имела особенности. Первый царь, Саул, изображен подобием судьи, который получил от Бога пост, главным образом для военных целей. Власть Давида была уже другого рода: она была основана на Завете. Завет представлял собой договор между тремя сторонами: царем, народом и Яхве. Права Давида на власть опирались на его необычные отношения с Богом.

Давид считался первым мессией, его полномочия были основаны на его особых отношениях с Яхве через Завет [138]. Соглашение включало двусторонние условия: монарха и народа. Роль Яхве заключалась в обеспечении их выполнения той и другой стороной. Такая постановка дела являла собой замечательную демократическую концепцию, которая для тех времен была оригинальной и уникальной. По сути, это была хартия и тронная клятва с ограничением царских полномочий, а также божественной гарантией обширных прав и свобод для подданных.