Масоны

- Тут больше всего жаль несчастную жену Лябьева; она идет с ним на каторгу, и, говорят, женщина больная, нервная.

Александр Сергеич между тем пересел к фортепьяно и начал играть переведенную впоследствии, а тогда еще певшуюся на французском языке песню Беранже: "В ногу, ребята, идите; полно, не вешать ружья!" В его отрывистой музыке чувствовался бой барабана, сопровождающий обыкновенно все казни. Без преувеличения можно сказать, что холодные мурашки пробегали при этом по телу всех слушателей, опять-таки за исключением того же камер-юнкера, который, встав, каким-то вялым и гнусливым голосом сказал гегельянцу:

- Я завтра тоже командирован на эту процессию; хочешь, пойдем со мной!

- Поди ты! - отозвался тот с сердцем. - По-моему, это самое безнравственное любопытство.

- Нет, ничего! - проговорил вовсе, кажется, не находивший ничего безнравственного в подобном любопытстве камер-юнкер.

XI

На другой день зимнее утро, как нарочно, оказалось светлым и тихим. По Москве раздавался благовест к обедне; прохожие благодаря свежему воздуху шли более обыкновенного оживленной и быстрой походкой; даже так называемые ваньки-извозчики ехали довольно резво; но среди такого веселого дня вдоль Волхонки, по направлению к Конной площади, как уже догадывается, вероятно, читатель, везли на позорных дрогах несчастного Лябьева в арестантской одежде, с повешенной на груди дощечкой, на которой было четко написано: "убийца". За дрогами следовала целая толпа народа, в которой между сермягами и полушубками виднелось очень много дам в дорогих салопах и мужчин в щеголеватых бекешах и шубах. Ближе всех к колеснице шла или почти в бессознательном состоянии была ведена под руки Муза Николаевна Егором Егорычем и Сусанной Николаевной, которые, впрочем, и сами еле брели. Никто из них, равно как и сам преступник, а вместе с ним и все почитатели его таланта, никак не ожидали такого строгого решения, а тем более столь быстрого исполнения приговора; всеми чувствовалось, что тут чья-то неведомая рука торопила блюстителей закона. Аграфена Васильевна, вся в поту, задыхавшаяся, тоже шла невдалеке от Марфиных и всю дорогу ругала полицейских чиновников, сопровождавших процессию.

- Это вот все эти архангелы-то! - кричала она. - Черномазого, небось, не притянули - откупился; а Аркаше, может, и того сделать не на что было: все у него разные подлецы обобрали.

- Не шумите, сударыня, здесь не место выражать ваше негодование! вздумал было ее остановить ехавший невдалеке от нее прокурор.

- А ты кто такой? - спросила его гневно Аграфена Васильевна.

- Я прокурор! - отвечал ей тот внушительно.

- А я сенаторша! - привела Аграфена Васильевна обычный свой аргумент, употребляемый ею в разных случаях жизни.

Прокурор выразил в лице своем сомнение.

- Что, не веришь?.. Поди вон, спроси мужа!.. Он тут же в карете едет!

Феодосий Гаврилыч, действительно плотнейшим образом закупоренный в своем возке, ехал четверней за процессией: считая себя человеком просвещенным, он нашел нужным выразить знак участия таланту.

Прокурор между тем еще что-то такое хотел возразить Аграфене Васильевне, но его остановил сидевший с ним в одних санях знакомый нам камер-юнкер.

- Laissez la donc, cher ami, c'est une bohemienne*, - сказал он ему.

______________

* Оставьте ее, друг мой, она цыганка (франц.).

- Et femme d'un senateur, en vente?* - спросил его прокурор.

______________

* И действительно жена сенатора? (франц.).

- Si!* - отвечал камер-юнкер.

______________

* Да! (франц.).

- Вот видишь, как залепетали сейчас! - огрызалась на них Аграфена Васильевна, а вместе с тем по ее полному лицу текли неудержимым потоком слезы.