Мастер и Маргарита

и первого, дежурил на площадке третьего этажа. Он курил крепкие папиросы, и Маргарита раскашлялась, проходя мимо него. Курящий, как будто его кольнули, вскочил со скамейки, на которой сидел, начал беспокойно оглядываться, подошел к перилам, глянул вниз. Маргарита со своим провожатым в это время уже была у дверей квартиры N 50. Звонить не стали, Азазелло бесшумно открыл дверь своим ключом.	therefore also of the first, stood watch on the third-floor landing. He smoked strong cigarettes, and Margarita had a fit of coughing as she walked past him. The smoker, as if pricked with a pin, jumped up from the bench he was sitting on, began turning around uneasily, went to the banister, looked down. Margarita and her companion were by that time already at the door of apartment no. 50. They did not ring the bell. Azazello noiselessly opened the door with his own key.
Первое, что поразило Маргариту, это та тьма, в которую она попала. Было темно как в подземелье, так, что она невольно уцепилась за плащ Азазелло, опасаясь споткнуться. Но тут вдалеке и вверху замигал огонек какой-то лампадки и начал приближаться. Азазелло на ходу вынул из-под мышки Маргариты щетку, и та исчезла без всякого стука в темноте.	The first thing that struck Margarita was the darkness in which she found herself. It was as dark as underground, so that she involuntarily clutched at Azazello's cloak for fear of stumbling. But then, from far away and above, the light of some little lamp flickered and began to approach. Azazello took the broom from under Margarita's arm as they walked, and it disappeared without a sound in the darkness.
Тут стали подниматься по каким-то широким ступеням, и Маргарите стало казаться, что им конца не будет. Ее поражало, как в передней обыкновенной московской квартиры может поместиться эта необыкновенная невидимая, но хорошо ощущаемая бесконечная лестница. Но подъем кончился, и Маргарита поняла, что стоит на площадке. Огонек приблизился вплотную, и Маргарита увидела освещенное лицо мужчины, длинного и черного, держащего в руке эту самую лампадку. Те, кто имел уже несчастие в эти дни попасться на его дороге, даже при этом слабом свете язычка в лампадке, конечно, тотчас же узнали бы его. Это был Коровьев, он же Фагот.	Here they started climbing some wide steps, and Margarita began to think there would be no end to them. She was struck that the front hall of an ordinary Moscow apartment could contain this extraordinary invisible, yet quite palpable, endless stairway. But the climb ended, and Margarita realized that she was on a landing. The light came right up to them, and Margarita saw in this light the face of a man, long and black, holding a little lamp in his hand. Those who in recent days had been so unfortunate as to cross paths with him, would certainly have recognized him even by the faint tongue of flame from the lamp. It was Koroviev, alias Fagott.
Правда, внешность Коровьева весьма изменилась. Мигающий огонек отражался не в треснувшем пенсне, которое давно пора было бы выбросить на помойку, а в монокле, правда, тоже треснувшем. Усишки на наглом лице были подвиты и напомажены, а чернота Коровьева объяснялась очень просто - он был во фрачном наряде. Белела только его грудь.	True, Koroviev's appearance was quite changed. The flickering light was reflected not in the cracked pince-nez, which it had long been time to throw in the trash, but in a monocle, which, true, was also cracked. The little moustache on his insolent face was twirled up and waxed, and Koroviev's blackness was quite simply explained - he was in formal attire. Only his chest was white.