Мастер снов

Это скорее личное время, чем общественное; время сосредоточиться на себе и семье, а не на обществе; это время многих вещей: время получать и время терять; время хранить и время выбрасывать; время насаждать и время вырывать посаженное...

Они ели в буфете. Большинство пило горячий ренрико с корицей и гвоздикой, фруктовый коктейль и пахнущий имбирем пунш. Разговаривали об искусственных легких, о компьютерной диагностике, о бесценных свойствах пенициллина. Питер сидел, сложив руки на коленях, слушал и наблюдал. Его костыли лежали у ног. Комната была полна музыки.

Джил тоже сидела и слушала.

Когда говорил Рендер, слушали все. Бинни улыбалась, взяв еще стаканчик. Рендер говорил как диктор и с иезуитской логикой. Ее босс человек известный. А кто знает Минтона? Только другие врачи. Творцы знамениты, а она секретарша Творца. О Творцах знает всякий. Подумаешь быть специалистом по сердцу или по костям, анестезиологом или по внутренним болезням! А ее босс был мерилом славы. Девушки вечно спрашивали ее о нем, о его магической машине...

"Электронный Свенгали", так назвал их "Тайм", и Рендеру было отведено три столбца - на два больше, чем другим (не считая Бартельметца, конечно).

Музыка сменилась легкой классической, балетом. Бинни почувствовала ностальгию, ей вновь хотелось танцевать, как она танцевала в давние времена. Время года, компания вкупе с музыкой, пуншем и декорацией заставили ее ноги медленно притоптывать, а мозг - вспоминать свет, сцену, полную цвета и движения, и себя. Она прислушалась к разговору.

- ...если вы можете передавать им и воспринимать их, значит, можете и записывать? - спрашивал Минтон.

- Да, - ответил Рендер.

- Я вот что подумал: почему не напишут больше об этих ангельских вещах?

- Лет через пять - десять, а может и раньше - напишут. Но сейчас использование прямой записи ограничено - только для квалифицированного персонала.

- Почему?

- Видите ли... - Рендер сделал паузу, чтобы закурить - если быть полностью откровенным, то вся эта область под контролем, пока мы не узнаем о ней побольше. Если это дело широко обнародовать, его могут использовать в коммерческих целях... и, возможно, с катастрофическими последствиями.

- Что вы имеете в виду?

- Я имею в виду, что мог бы взять вполне стабильную личность и построить в ее мозгу любой вид сна, какой вы могли бы назвать, и множество таких, что вы назвать не сможете - сон с градацией от насилия и секса до садизма и извращений, сон о заговоре с полным участием истории или ограниченный самим безумием; сон о немедленном выполнении любого желания. Я даже мог ввести визуальное искусство, от экспрессионизма до сюрреализма, если хотите. Сон о насилии в кубистической постановке - нравится? Прекрасно. Можете даже стать лошадью Герники. Я мог бы записать все это и проиграть вам или кому угодно множество раз.

- Вы Бог!

- Да, Бог. Я мог бы сделать Богом и вас тоже, если бы вы захотели, мог бы сделать вас Создателем и оставить вас на полные семь дней. Я управляю чувством времени, внутренними часами и могу растянуть реальную минуту в субъективные часы.

- Рано или поздно такие вещи произойдут, не так ли?

- Да.

- И каковы будут результаты?

- Никто не знает.

- Босс, - тихо сказала Бинни, - вы могли бы снова вернуть к жизни воспоминания? Могли бы воскресить что-то из прошлого и дать ему жизнь в мозгу человека, и чтобы все это было бы реальным?

Рендер прикусил губу и как-то странно поглядел на нее.

- Да, - сказал он после долгой паузы, - но это не было бы добрым делом. Это поощряло бы жизнь в прошлом, которое теперь не существует. Это нанесло бы ущерб умственному здоровью. Это регресс, атавизм, невротический уход в прошлое.

Комната наполнилась звуками "Лебединого озера".

- И все-таки, - сказала Бинни, - я хотела бы снова стать лебедем.

Она медленно встала и сделала несколько неуклюжих па - отяжелевший, подвыпивший лебедь в красновато-коричневой одежде. Затем она покраснела и поспешно села, но засмеялась, и все засмеялись с ней.

- А куда вы хотели бы вернуться? - спросил Минтон Хейделла.

Маленький доктор улыбнулся. - В один летний уикэнд моего третьего года в медицинской школе, - сказал он. - Да, я истрепал бы эту ленту за неделю. А как насчет тебя, сынок? - спросил он Питера.

- Я слишком мал, чтобы иметь какие-то хорошие воспоминания, - ответил Пит. - А вы, Джил?

- Не знаю... Я думаю, я хотела бы снова стать маленькой девочкой, и чтобы папа - я имею в виду моего отца - читал мне воскресными зимними вечерами. - Она взглянула на Рендера. - А ты, Чарли? Если бы ты не был в данный момент профессионалом, в каком времени ты хотел бы быть?

- В этом самом, - с улыбкой ответил он. - Я счастлив как раз там, где я есть, в настоящем, которому принадлежу.

- Ты и в самом деле счастлив?

- Да, - сказал он и взял еще бокал пунша. - Я и в самом деле счастлив. - Он засмеялся.

Позади него послышалось тихое посапывание. Бинни задремала.