Мастер снов

Сцена для нее была центральной точкой звука, ритма, чувства движения, некоторых нюансов света и тьмы - но не цвета; это был центр особого рода блеска для нее: место пульса, конвульсии жизни через цикл страстей и восприятий; место, где страдающий способный и благородный, страдал благородно, место, где даровитые французы ткали легкую ткань комедий, место, где черная поэзия нигилистов продавала себя за доступную цену тем, кто над ней насмехался, место, где проливалась кровь, и крики имели хорошую дикцию, а песни звенели, и где Аполлон и Дионис ухмылялись из-под крыльев, где Арлекин постоянно ухитрялся извлечь капитана Спецлюфера из его штанов. Это было место, где любое действие можно было имитировать, но где за всеми действиями реально стояли лишь две вещи: счастье и горе, комическое и трагическое, то есть любовь и смерть - две вещи, называемые человеческим состоянием; это было место героев и не вполне героев; это было место, которое она любила, и она видела там только одного человека, лицо которого она знала, он шел по поверхности этого места, осыпанный символами... Поднять руки против моря тревог, злой встречи в лунном свете, и обратить это в их противоположность, призвать силу мятежных ветров и создать ревущую битву между зеленью моря и лазурным сводом... Какая же это искусная работа - человек! Бесконечных способностей, форм, движения!

Она знала его во всех его ролях, того, кто не мог существовать без зрителей. Он был жизнью.

Он был Творцом.

Он был Действующим и Двигающим.

Он был более велик, чем герои.

Мозг может содержать множество вещей. Он учится. Но он не может научиться не думать.

Эмоции качественно остаются теми же всю жизнь; стимулятор, на который они отвечают - предмет количественных вариаций, но ощущения - это основа дела.

Вот почему театр выжил: это культурный перекресток; он содержит Северный и Южный полюсы человеческого состояния; эмоции падают в его притяжение, как железные опилки.

Мозг не может научиться не думать, но ощущения падают предназначенным узором.

Он был ее театром.

Он был полюсами мира.

Он был всеми действиями.

Он был не имитацией действий, но самими действиями. Она знала, что он очень способный человек, и зовут его Чарльз Рендер.

Он Творец.

В мозгу содержится много вещей.

Но ОН больше любой другой вещи.

Он был всегда.

Она чувствовала это.

Когда она встала и пошла, ее каблуки гулко стучали в опустевшей тьме.

Пока она поднималась по крылу, звуки ее шагов снова и снова возвращались к ней.

Она шла по пустому театру, уходила от пустой сцены. Она была одна.

У верха крыла она остановилась.

Как далекий смех внезапно обрывается шлепком, упала тишина.

Она не была теперь ни зрительницей, ни актрисой. Она была одна в темном театре.

Она разрезала горло и спасла жизнь.

Вечером она чувствовала, слушала, аплодировала.

А сейчас все исчезло, и она одна в темном театре.

И ей стало страшно.

Человек продолжал идти вдоль шоссе, пока не дошел до определенного дерева. Там он остановился, держа руки в карманах, и долго смотрел на дерево. Затем повернулся и пошел обратно, откуда пришел.

Завтра будет другой день.