Мастер ужасок

Айспин нагнулся, взялся за толстую книгу, которая стояла прямо перед царапкой, и вынул ее. Если бы он наклонился чуть ниже, их глаза встретились бы. Но Айспин отвернулся и стал читать старый лексикон.

В течение следующих нескольких часов мастер ужасок не пил вино и не покидал помещение. Он несколько раз мерил термометром температуру в кипящем вареве, рассматривал под микроскопом всякие препараты, ходил туда-сюда, при этом бормоча числа. Он делал какие-то записи и пил самые различные напитки: чай, воду, кофе и свою отвратительную черную слизь – только не вино.

Чем дольше сидел Эхо в своем укрытии, тем больше злился он на мастера ужасок. Ему хотелось крикнуть: «Выпей, наконец, проклятое вино, старый мучитель! Ты все делаешь только для того, чтобы истязать меня. Ты точно знаешь, что я здесь».

Но потом он взял себя в руки, хотя это было непросто. Он выдержал отвратительный запах, который возникал при вываривании жировых шариков. Он вытерпел предсмертные вздохи, неудобную позу, страх и неизвестность. Это продолжалось час, два, три. Он боролся с усталостью. Душный воздух и отсутствие движения вызвали у него сонливость.

«Только бы не уснуть!» – подумал Эхо. Никто не храпит громче, чем спящий царапка.

Вот! Айспин подошел к бокалу с вином, поднял его и поднес к губам, и вдруг его озарила внезапная мысль! Он отставил бокал, помчался к доске и стал торопливо писать на ней многочисленные формулы. Иногда он стирал их и писал новые. Он отходил назад и долго рассматривал написанное. От этого можно было сойти с ума! Эхо скрючился в своем укрытии.

Потом быстрыми шагами Айспин вернулся к бокалу с вином, поднял его, поднес к губам и выпил вино залпом!

Эхо вскочил от восторга и ударился головой о верхнюю полку. Книга упала. Айспин насторожился. Его физиономия никак не отражала результат выпитого любовного напитка. Он поставил бокал, взял шарик жира и бросил его в котел. Затем взял корзинку и вышел, чтобы принести из подвала новую порцию.

Эхо, кряхтя, вылез из своего заточения.

Платье невесты

Эхо бежал с пустым винным проводом по самым оживленным улицам Следвайи, чтобы еще раз не наткнуться на каких-нибудь уличных псов. Несколько прохожих с недоумением посмотрели на него, но большинство из них было занято своими делами, своими болезнями и проблемами, болями в желудке, изжогой, кашлем и насморком. Эхо опять подумал, как далек был от него этот больной мир.

Когда он вошел в дом ужаски, то опять увидел, что вход в подвал открыт. В воздухе витала странная музыка, но на сей раз улавливался праздничный торжественный мотив.

– Спускайся вниз! – крикнула Ицануэлла. – Спускайся вниз и поцелуй невесту!

– Но без языка! – предупредил Эхо, спускаясь вниз по лестнице. – Хорошая новость! Задание выполнено! Айспин успешно выпил любовный напиток.

– Я даже не сомневалась, – сказала ужаска. – Но я тоже времени даром не теряла.

Под потолком подвального сада была натянута длинная веревка, а через нее был переброшен большой отрез красной ткани, напоминающий занавес. Ицануэлла спряталась за ним.

– Одну минутку! – пропела она. – Я сейчас буду готова.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Эхо с удивлением. Что эта сумасшедшая ужаска выдумала еще?

– Виттсмутцки! – крикнула она, и зазвучала ужасковая драматическая музыка. Занавес отодвинулся в сторону, и вперед вышла Ицануэлла.

– Та-да! – воскликнула она.

Ужаска была одета иначе, чем обычно. Вместо невзрачной пелерины на ней было нарядное платье, которого Эхо еще никогда не видел. Оно было полностью сплетено из цветов и других растений, из цветочных розеток красных и черных роз, желтых и белых тюльпанов, маргариток и мака-самосейки, бело-розовых мраморированных гвоздик, ярко-красных орхидей, голубых фиалок и фиолетовых гиацинтов, стоцвета и цветков мирабели, подснежников и огненных лилий, летних астр и слезливого сердца, лаванды и цветов лотоса, белладонны и орчанки. Кроме того, в художественный орнамент платья были вплетены травы, листья и стебли: майская трава и полевичка, наяда и кардамон, мелисса и мирта, трищетинник и серебрянка. На голове Ицануэллы была широкополая шляпа, которая также была сплетена из водяных лилий. Вокруг нее порхали бабочки, которые садились то здесь, то там, чтобы полакомиться цветочным нектаром. Казалось, что к Эхо приближается настоящий летний луг. Было ощущение, что пахнет весной.

– Что ты скажешь? – кокетливо спросила ужаска и исполнила пируэт, от которого зашелестели листья. – Это соответствует поводу? Сначала я хотела сделать подвенечное платье из краснокочанной капусты, но она так резко пахнет.

Эхо не мог оторвать от нее взгляда. Разумеется, в новом обличье все еще была прежняя ужаска, но казалась другой. Она лучше пахла. Она вела себя величаво. Она сияла внутренней красотой. Роскошь цветов затмевала все ее недостатки.

– Это умопомрачительно, – признался Эхо.

– Спасибо. Это я еще не подушилась.

– Ты намерена брать Айспина приступом?

– А как он отреагировал на любовный напиток? – спросила Ицануэлла, поправляя свое платье.