Мастер войны

– Много интересного, – возможно, маршал Меч не был уверен в том, о чем говорит, но все-таки говорил, и теперь его речь была похожа на движение несчастного путника, пересекающего замерзшую реку по тонкому льду. – Много любопытного, но главное, Кершгерид не был чернокнижником, Карл. Да и великим магом, по большому счету, я бы его не назвал. Все его темное могущество выражалось в том, что он умел смотреть сквозь тьму. Только и всего, Карл. Немало, конечно, но, согласитесь, и немного.

– Уль смотрел сквозь тьму, – Карл почувствовал, что обязан произнести это вслух. Знание было слишком большим, чтобы сразу найти ему место в своей душе.

– Вас это ужасает, Карл? – без тени удивления в голосе, спросил Гавриель. – Напрасно. Не спорю, это темное искусство, но не черное. Вы же художник, мой друг, вы должны чувствовать разницу.

– Рукопись все еще там? – странно, но то, что он открыл даме Виктории, рассказать сейчас Гавриелю Карл не смог. И Деборе он об этом не рассказал. Во всяком случае, пока.

– Я думаю, что да, – Гавриель снова стал задумчив. Неуверенность из его голоса исчезла, но зато он, по-видимому, снова вернулся к каким-то своим мыслям, занимавшим его во все время разговора, и делиться которыми с Карлом не спешил. – Во всяком случае, я оставил рукопись там, где она пролежала предыдущие четыре столетия. Такие вещи… Впрочем, неважно. Давайте вернемся к вам, Карл. Вы сказали, что теперь вы герцог. Цезарь получил право жаловать подданных высшими титулами принципата?

– Нет, Гавриель, – покачал головой Карл. – Великие бояре никогда на это не пойдут. Я получил титул по наследству.

– Вы были женаты на ком-то из этой семьи, – даже теперь голос маршала не дрогнул, и все-таки чувство, глубоко запрятанное за стеной равнодушия, скрыть вовсе не смог. Это была старая история, которая никогда не омрачала их дружбы, но которую, тем не менее, всегда принимали в расчет оба, и Гавриель, и Карл.

– Да, ее звали Стефания, – коротко объяснил Карл. – Она умерла тридцать лет назад.

– Вот, как! Ну что ж, примите мои соболезнования Карл.

– Они приняты, Гавриель, – мягко ответил Карл.

– С кем собирается воевать Флора?

– С нойонами.

– Что ж, цезарь прав. Победить империю нойонов способны только вы. Но нойоны… Я полагаю, что не ошибусь, если предположу, что пала Южная стена?

Южная стена?

Несомненно, маршал был необычайно проницателен, и мысль его по-прежнему была стремительна и точна, как стрела, выпущенная умелой и сильной рукой. Все, что не было сказано вслух, он домыслил сам. Впрочем, для того чтобы мыслить таким образом, надо многое знать и помнить все это многое. Сам Карл вспомнил о пророчествах женевского безумца лишь четыре месяца назад, когда ему практически случайно – «А случайно ли?» – попалась в руки копия старинного пергамента. Копия, которую Карл собственноручно сделал, находясь на службе у мемельского герцога Каффы. Но вот, и пророчества нашлись, и странные совпадения не заставили себя ждать, и маршал Меч интерпретировал намек на войну с нойонами одним единственным образом.

– Да, – ответил он вслух. – Южная стена пала.

– А стальные братья?

– Вот, – Карл тронул рукой сначала украшенную алмазами рукоять Убивца, а затем положил ее на кинжал – Синистру. И раз уж разговор затронул эту тему, решил, что имеет право спросить о том, о чем никогда не спрашивал, пока не стало слишком поздно.

– Могу ли я спросить вас, Гавриель, о происхождении вашего меча?

– Меч, – повторил Гавриель. – Меч… Видите ли, Карл, я не вполне уверен, что имею право рассказывать вам об этом. Но, с другой стороны, вы получили меч в дар, и Убивец вас принял, и, значит, условия соблюдены… И вы встретились с парным ему кинжалом, который… – Гавриель был очевидным образом растерян, что было для него нехарактерно. – Карл, вы читали книгу Августа Шорника?

– «Славные мечи»? Да.

– Вы слышали о ней прежде? Искали ее?

– Нет, – снова покачал головой Карл, вспомнив всю долгую историю своих встреч с этой книгой. – Пожалуй, это она искала меня.

– Тогда, возможно… – казалось, что Гавриель все еще не был уверен. – Я нашел его в Новом Городе… в трех лигах от столицы Вольхов есть такое место. Оно называется «Облачный клык». Если нет тумана и облако не сидит на скале, то ночью, при луне…

«Ночью, при луне, – мысленно повторил Карл. – Два разных места. Две скалы. Любопытно».

– На вершине Облачного клыка есть развалины замка. Их трудно увидеть, но… Гароссцы называют его Герстово Пепелище. Герст… Как бы вы, Карл, произнесли это имя на загорский лад?

– Хельшт, – не задумываясь, ответил Карл. – Хельшт?

«Бывают ли такие совпадения? – спросил он себя, и мысленно пожал плечами. – У меня бывают».

Хельшт тоже, по слухам, родился под Голубой Странницей. Тоже жил в замке на неприступной скале, и руины его крепости были видны только в лунную ночь. Знать бы еще, кто и когда разрушил эти замки.

– Хельшт?