Мастера кругов. Тетралогия (СИ)

«Брат?!» — самопроизвольно прозвучало у присутствующих в голове. И их удивление было более чем обоснованно, ведь никто и подумать не мог, что у Кровавого Патриота есть хоть какая-то родня.

Дарбрелт призвал силу и захотел в мгновение ока оказаться у брата, но едва сделал шаг, как замер на месте.

— В чем дело, братец? Разве ты не хочешь обнять меня после стольких лет разлуки? Ах да, ведь ты же убил меня, прикончил своего маленького любимого братика, — ренианец злобно оскалил зубы, сверля взглядом брата.

Дарбрелт отшатнулся на несколько шагов назад, не зная, что сказать.

— Как ты смеешь, вести себя так, будто ничего не произошло! Жалкий выродок, уже забыл, что ты сделал со мной?!

Дарбрелт продолжал стоять, не веря своим глазам, тот кого он давно похоронил, стоит перед ним целый и невредимый.

— Как… как ты выжил?

— Тебе это знать не к чему, гораздо важнее то, что я пришел свести с тобой старые счеты. В другом месте мне дали бы твои любимые шавки, но на турнире все может быть.

Присутствующие продолжали наблюдать за этим прекрасным воссоединением с крайним любопытством и открытыми ртами.

— Послушай меня, я понимаю, что ты очень зол, но позволь мне все объяснить!

— Засунь эти объяснения в зад своему императору, когда в очередной раз зайдешь к нему вечером на огонёк. Мне уже давно все понятно… и не только мне… — ренианец провел рукой по эмблеме, изображенной на его одежде, на левой груди.

На черной, облегающей двухслойной накидке из хлопкового и кожаного материалов был символ в виде четырех планет, где от трех из них шли нити к четвертой — центральной. Внизу, под эмблемой, большими заглавными буквами красовалась надпись — П.И.К.З. С правой стороны у брата Дарбрелта висело две медали золотого и синего цвета. Одна из них была за помощь империи в освоении десяти планет, а другая выдавалась ветеранам П.И.К.З. за отличную службу.

— Давай все обсудим после собрания, прошу тебя! — прокричал Дарбрелт. — Я знаю, что ты хочешь мне сказать и что думаешь обо мне, но все было не так, только дай мне объяснить!

Краем глаза Дарбрелт поглядывал на остальных, кто присутствовал в зале, и ему совсем не хотелось выносить ссор из избы.

— За меня и моих настоящих братьев будут говорить мои клинки, всё остальное пустая болтовня. Если тебе и вправду жаль, покайся и сдохни, — прорычал тот и молча пошел в правую сторону зала, подальше от Дарбрелта.

— Даррелт, будь благоразумен! Неужели ты не хочешь узнать правду, погрязнув в глупой мести?! — Дарбрелт сделал несколько шагов в сторону брата.

— Стой на месте, Кровавый Патриот! Твой брат погиб на той проклятой планете, его душу можешь отыскать там, где и оставил, вместе со всеми остальными. Держись от меня подальше, падаль, иначе помимо тебя я сожгу твой любимый Рениан дотла!

«Хм, мне определенно нравится этот парень, надо обязательно пропустить с ним стаканчик другой», — Белиндор улыбался во весь рот, наблюдая, как жалко выглядит Дарбрелт.

— Ты не знаешь, через что мне пришлось пройти после твоей гибели… мы еще обязательно вернемся к этому разговору, Даррелт, я не позволю тебе наделать глупостей!

Даррелт ничего не ответил, лишь презренно фыркнул себе под нос. Дарбрелт очень сильно хотел кинуться к своему младшему брату, но все же сдерживался. Он прекрасно отдавал себе отчет, в каком состоянии сейчас Даррелт и что именно движет его гневом, поэтому, нужно потерпеть, дождаться конца этого собрания и лишь тогда обсудить все, как следует.

Следующим в зал зашел Зарблэйн, он мельком оглядел присутствующих и его взгляд тут же упал на Аренлэйка.

«Пока я не испытываю того странного чувства, пока…», — люмитанец тихо прошел до первых рядов, не сводя глаз с Аренлэйка, и уселся на один из стульев.

За Зарблэйном внутрь зашли три кинтамра, которые мирно уселись на одной из скамеек. На двух из них была одежда преимущественно мрачных и темных цветов, в то время как на последнем красовалось ярко-красное длинное пальто с слегка оттопыренным низом и стильным черным фраком под ним. Вокруг глаз у него была фиолетовая подводка, которая придавала ему аристократичности. За ними в дверях оказался окнорд, причем живой, не замурованный в доспехи. Это тут же вызывало неподдельный интерес у всех. Увешанный разными орденами и печатями, он гордо прошелся посреди зала, так и гремя многочисленными наградами. Одетый в футуристическую форму синего и белого цвета, широкий в плечах окнорд вплотную подошел к императору, посмотрев тому в пустые глаза.

— Вот мы и встретились, — грубым, но в тоже время мудрым голосом произнес тот.

— Да, вот мы и встретились, генерал… — ответил ему Аганадриус.

— Надеюсь, вы гордитесь тем, что сделали с нашим прекрасным народом. Теперь они все пустышки, заложники клеток, которые сами и сделали. Вы рабы своих страхов, но в тоже время бесчувственные твари. Мне больно смотреть, во что ты превратился, Аганадриус, и я пришел сюда, чтобы избавить тебя и окнордцев от страданий.

— Прости меня, Лютер, мне жаль, что наши пути разошлись.

— Пути здесь не причем, всему виной твое безумие, — генерал был переполнен гневом, смотря на императора.