Материалы биографии

Третья часть – «Память» – представляет материалы, написанные после смерти Эдика Штейнберга: воспоминания, некрологи и письма ко мне с выражениями соболезнования. Большая часть из этих писем от уже названных корреспондентов Эдика или авторов статей о нем, а также от друзей, с которыми не было причин переписываться при его жизни: И. Кабакова, Б. Жутовского, Г. Кизевальтера, В. Башлыкова, Ю. Коваленко, В. Голышева, А. Аккермана и т.д. Открывается эта часть моими воспоминаниями о последних месяцах жизни мужа, героически переносившего свою болезнь.

В «Приложение» предполагалось включить статьи о творчестве Э. Штейнберга, как переведенные и опубликованные по-русски (но в каталожных изданиях и потому мало известные широкой публике), так и существующие в оригиналах на немецком, французском и польском языках и здесь впервые напечатанные в русском переводе. Укажу лишь некоторых из их авторов: богослов Е. Шифферс; искусствоведы – С. Кусков. В. Пацюков, Е. Барабанов, А. Боровский, Б. Гройс; художники – В. Янкилевский, В. Пивоваров; западные исследователи – Х. – П. Ризе, Ж. – К. Маркадэ, Б. Ковальская, Д. Фернандес, Х. Гюнтер, Р. – П. Тюрин, К. Беелитц. Но из-за превышения возможного объёма издания пришлось от этого намерения отказаться и оставить лишь заявку на неосуществившийся замысел документального фильма «Белый квадрат».

Слова Эдика, сказанные им новому французскому другу Жилю Бастианелли о том, что для нас, русских, «смерть – это любовь, это память», некоторым образом материализовались в этой книге. Она стала эхом любви, которую по-рыцарски пронес через свою судьбу Эдик Штейнберг, всегда памятуя о «Свете Невечернем».

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ОЧЕРК БИОГРАФИИ

В период хрущевской «оттепели» – в конце 1950-х и самом начале 1960-х годов – в Москве возникли немногочисленные семейно-дружеские союзы художников, связанные не столько единством эстетической позиции, сколько экзистенциально выбранным способом существования. Были и одинокие персоналисты, которые блюли свою независимость от тех или иных творческих и дружеских пристрастий. Этих полунищих и одержимых чудаков объединяло одно – радикальное неприятие социально-политической лжи и нормативной эстетики 1930–1950-х годов. Такое бытование художников и поэтов в искусстве именовалось «подпольным».

Эдика Штейнберга, скорее всего, можно причислить к представителям младшего поколения одиночек-персоналистов, хотя истоки своего творчества он связывает с Тарусой, с домом отца, Аркадия Акимовича Штейнберга.

Аркадий Штейнберг – поэт, переводчик, выпускник ВХУТЕМАСа. Он прошел адовы круги войны и сталинских лагерей, при этом сохранил до конца дней дар ощущения великого смысла жизни. Эпическое восприятие мира природы входило в стихию его поэтического языка, пронизывало пространство его неоромантических полотен и эхом отзывалось в его переводах Джона Мильтона и Ван Вэя. Большую часть жизни Аркадий Акимович проводил на природе, черпая в ней силы. И умер он на реке, сидя в лодке. Все оригинальное поэтическое наследие А. Штейнберга начало появляться в печати только после его смерти, в период перестройки.

Мать Эдика Штейнберга – Валентина Георгиевна Алоничева-Штейнберг – родом из ортодоксальной православной семьи, экономист, в одиночестве растила двоих сыновей. В ее смиренной и жертвенной жизни проглядывают классические черты характера русских женщин.

Эдуард Штейнберг родился 3 марта 1937 года в Москве. 1937-й – не только год его рождения, но и год, когда впервые был арестован его отец. Трагические приметы времени предопределили его судьбу. Психологический комплекс сына «врага народа» способствовал раннему депрессивно-неосознанному взрослению подростка и его переходу в иную социальную среду.

Мир творчества открылся сознанию Эдика вместе с возвращением из лагеря отца. Аркадий Акимович, не имея возможности жить в Москве, поселился в маленьком городе Тарусе на реке Оке, в 130 километрах от столицы, и забрал к себе сына.

Красота среднеокского пейзажа привлекала к себе внимание художников еще на заре века. Долгие годы провел здесь Василий Дмитриевич Поленов. В Тарусе прошло детство Марины Цветаевой. О Тарусе написал философские, трагически-безнадежные стихи Николай Заболоцкий. Здесь, вернувшись из ссылок и лагерей, жили Надежда Яковлевна Мандельштам и дочь Марины Цветаевой, Ариадна Сергеевна Эфрон. Здесь же впервые зазвучала и воскресшая из небытия поэзия Мандельштама и Цветаевой. Естественно, что в пору «оттепели» этот город стал центром притяжения для молодых художников и поэтов. Одним из учителей, наставляющих юных паломников, был Аркадий Акимович Штейнберг. Так в Тарусе скрестились два поколения русской культуры – прошлой, чудом уцелевшей, и новой, нарождающейся.

В эти годы еще юный Эдик Штейнберг работает в рыбацкой артели. В близости с природой ожогом прививается ему трагедия русской культуры. Органическая связь природы и культуры станет существом его экзистенции.