Мажор. Возврата быть не может

– На кладбище! И минута – слишком долго для такого разговора! – ответила женщина, и в ее голосе было мало от убитой горем матери, не так давно похоронившей сына.

– Если Стас на кладбище, – перебил ее Соколовский, – то как он мог час назад убить человека?!

– Этого не может быть… – после паузы уже взволнованным голосом произнесла Елена Викторовна.

– Когда неделю назад мне показалось, что я его видел, я так и подумал: этого не может быть. Сегодня я говорил с ним. Как это может быть? – Соколовский говорил и все пытался заглянуть женщине в глаза. Ему хотелось понять, можно ей верить или нет. – В том, что Стас жив, я и не сомневаюсь. Я хочу узнать – как? И где его искать, пока он не надумал убить кого-то еще?

– Стас, – заговорила женщина неуверенным голосом, – не мог никого убить. Он в Черногории. В отеле, у надежных друзей.

– В этом отеле? – хмыкнул Игорь, сунув в руки Елене Викторовне открытку. – Как же так вышло, Елена Викторовна?

Женщина подняла на Игоря глаза. В них мелькнула невеселая усмешка.

– Дороже всего нам обошлось вскрытие.

Соколовский каким-то чутьем понял, что Елене Викторовне нужно выговориться. И он не стал мешать, только внимательно смотрел в ее лицо, пытаясь уловить признаки лжи или искренности уставшей женщины.

– Когда мне сообщили, – медленно заговорила Елена Викторовна, – что сын не умер, я сразу поняла, что он получил шанс начать новую жизнь! Я знала: для этого раз и навсегда нужно было покончить со старой. Я убедила мужа, что все должно было быть по-настоящему. Настоящее вскрытие. Настоящее прощание. Настоящие похороны.

– Вы пережили его смерть при жизни, – тихо сказал Соколовский.

– Воскрешение возможно только после смерти. Своей первой жизнью сын разочаровал меня. Мне выпал шанс дать ему вторую, и я позаботилась о том, чтобы она была устроена по моим правилам.

– Кажется, у вас ничего не получилось. Он снова прежний, за ним снова тянется череда несчастий для других людей, череда горя. Даже смерти. И мне кажется, что именно теперь Стас стал относиться к смерти по-другому, проще. Особенно если это – смерть другого человека.

– Я все равно не понимаю, как это возможно? За ним присматривают, сообщают о его состоянии каждый день, шлют фото.

– Полагаю, вас обманывают, – сказал Соколовский, забирая из рук женщины открытку.

– Если все так, как ты говоришь, Игорь, значит, у меня действительно ничего не получилось.

– Сложно сделать из черта ангела.

– Как ни назови – я тебе не завидую, – вдруг сказала Елена Викторовна. – Да и себе тоже.

– Посмотрим. – Глаза Соколовского недобро прищурились. – Если объявится, можете мне позвонить?

– Что? Да, да, конечно, я позвоню…

Вложив в руку женщине свою визитку с номером телефона, Соколовский медленно пошел к воротам. Он дважды оборачивался на мать Стаса, но женщина, кажется, так глубоко ушла в себя, что уже не воспринимала окружающий мир.

Для встречи с Константином Соколовский решил выбрать место, с которым лично у него ничего не связано. Просто аптека, просто улица, и никакой предварительной договоренности. Когда Соколовский подъехал, Константин топтался возле своей машины, посматривая на часы. Было три часа ночи.

– Спасибо, что подъехали. – Соколовский пожал юристу руку.

– Я надеюсь, это достаточно важно, чтобы встречаться в такое время? Вчера был день рождения у моего сына, и, честно сказать, я пока не очень отличаю сон от реальности.

Игорь протянул флешку, которую он забрал из сумки Яны.

– Здесь – информация о нарушениях в отношении миноритариев. Дальше – на ваш выбор.

– Неплохо, – забирая флешку и пряча ее в карман, сказал Константин. – Как удалось достать?

– Не важно. Но человек, который достал мне эту информацию, погиб.

– Погиб из-за этой информации? – внимательно посмотрел на Соколовского Константин.

– Погиб из-за того, что приехал на встречу со мной.

– Зачем вы мне это рассказываете, Игорь Владимирович?

– Я не сомневаюсь в вашей осторожности и лояльности, но… скажем так – возник некий не учтенный нами фактор. Поэтому я очень прошу вас быть аккуратнее и сделать все как можно быстрее.

– К завтрашнему вечеру – вас устроит?

– Вполне.

– В таком случае до завтра, – сказал Константин, сдерживая позевоту.

Игорь смотрел вслед его машине и снова удивлялся Константину. Странный он какой-то. Нет, профессионал он, конечно, от Бога, но есть в нем что-то, что отличает Константина от других людей. Может быть, это характерная черта профессионала-наемника. Он ни на чьей стороне, он никому не предан, он выполняет только ту работу, за которую ему платят. Сделал, получил деньги и забыл. Нет, такого у него наверняка не бывает. Такие люди никогда ничего и никого не забывают. И работают они не со всеми.

Радио «Европа-Плюс» гоняло музыку для тех, кто уже не спит и, возможно, едет на работу. Соколовскому очень хотелось кофе. Самым большим желанием было остановиться возле какого-нибудь кафе и… но в такую рань никто еще не работает. А пить в отделе растворимую бурду, которой злоупотребляли коллеги, не хотелось.