Мажор. Возврата быть не может

Мальчишник они начали в отделе, куда Соколовский пригласил трех стриптизерш в кожаных костюмах, стилизованных под американскую полицию. Обалдевший от неожиданности, Жека даже чуть испугался. Но когда вошел в раж и когда Соколовский организовал звонок Нине, предупредив, что сегодня ее жених на мальчишнике, Жека разошелся на всю катушку. Потом они пригласили Пряникова и отправились вместе в бар.

Игнатьев сидел с закрытыми глазами в большом домашнем кресле, не сняв костюма и просто ослабив узел галстука. Если бы кто-то сейчас посмотрел на его осунувшееся лицо с глубоко запавшими глазами и обострившимися чертами, то подумал бы, что Аркадий Игнатьев умер.

Включился селектор, и мужской голос прошелестел:

– Аркадий Викторович, к вам приехал господин Деркач.

Игнатьев протянул руку, нажав кнопку:

– Впусти.

Игнатьев не пошевелился. В этом было все его отношение к визитеру. Как, впрочем, и к большинству людей на этом свете. Вошедший мужчина, лет сорока, в форме полковника таможенной службы, с портфельчиком, даже и не попытался пожать Игнатьеву руку. Он, видимо, хорошо знал привычки и манеры этого человека. Полковник уселся на стул напротив Игнатьева.

– Приветствую, Аркадий, – бодрым голосом сказал он. – Надеюсь, не отвлек? А где супруга?

– На курорте, – сухо отозвался из кресла Игнатьев. – Что надо?

– Ну как же. Ты что, не слышал последнее выступление президента? У нас на таможне кресла кое под кем сразу зашатались.

– Не надо вот так издалека, Руслан. Говори уже, зачем пришел.

– Работать стало сложнее, Аркадий, – с сожалением сказал Деркач. – То, что ты везешь через границу, привлекает ненужное внимание. Пока я в силах это уладить, но рано или поздно информация может просочиться выше, а там… – Полковник многозначительно покачал головой.

– И чье внимание привлекает?

– Фамилия Соколовский тебе что-нибудь говорит?

– Говорит, – заметно скрипнув от злости зубами, ответил Игнатьев.

– Так вот, от него и копают. И накопают при желании. Ты знаешь, я всегда на твоей стороне. Но меня нужно… мотивировать, да.

– Сколько? – глухо спросил Игнатьев.

– Я не зверь, Аркадий. Пусть будет обычная полугодовая сумма единовременно. Разумеется, остальные расчеты – как всегда. Это такой форс-мажор, если угодно.

– Сиди, жди, – перебил полковника Игнатьев, затем поднялся рывком и вышел из комнаты.

В кабинете он открыл сейф, не глядя собрал всю наличность, которая там была, и вернулся в холл. Деркач с удовольствием смотрел, с чем в руках вернулся Игнатьев.

– Вот. Тут даже больше, – швыряя деньги на стол, сказал Игнатьев и снова сел в кресло. – Чтоб не клянчил на непредвиденные расходы.

– Отлично. Спасибо, Аркадий. Я знал, что ты поймешь, – торопливо заговорил полковник, сгребая деньги в свой портфельчик. – И на будущее, Аркадий: если дела пойдут совсем плохо, никакая мотивация уже не сработает. И уж тогда извини.

Деркач молча ждал, что ему ответит Игнатьев, но тот сделал лишь одно движение подбородком, которое означало: убирайся. Полковник вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

Веселье в баре получилось. И Андрей Васильевич разговорился. Выпив, Пряников оказался вполне приличным дядькой. Он принялся рассказывать Соколовскому о своем детстве и своей юности, а потом удивил всех тем, что в молодости хорошо танцевал брейк. Соколовский смотрел на своих подвыпивших коллег и думал о том, может ли все это стать его семьей? К этому он стремился? Сможет ли он сродниться с этими людьми? Ну, не именно с этими, а вообще, с миром вот таких людей.

Достав телефон, Соколовский прошелся по записной книжке и задержался на контакте «Катя». Потом, неожиданно поднявшись, он пошел в глубь бара. Соколовский не видел, что в этот момент в дверях появился Королев, который проводил его взглядом, а потом двинулся следом.

Игорь стоял на улице под чуть сыпавшим мелким снежком и держал телефон возле уха. Длинный гудок. Еще. Не ответили. Соколовский опустил руку с телефоном и поднял голову, глядя в ночное морозное небо. А за его спиной Даня медленно поднимал руку, сжимавшую пистолет с глушителем. Никого вокруг, никто и не узнает. Только нажать на курок – и все. Лучше момента и не придумаешь. И множество проблем решится сразу.

Соколовский снова набрал номер на телефоне и приложил его к уху. И почти сразу за его спиной в кармане Королева зазвучал вызов. Соколовский повернулся, увидев Даню, который засунул руку за спину под куртку.

– О! Доехал? – улыбнулся Соколовский.

Вика сидела на кровати и прижимала трубку к уху.

– Не могу сейчас говорить, – отозвался Даня.

– Выслушай меня, я быстро, – заторопилась Вика, боясь, что Даня сейчас отключится, – иначе мы никогда не поговорим. У нас будет ребенок.

– У нас? – переспросил Даня и замолчал.

– Да! У нас с тобой. Я считаю, что все остальное не важно. Мы будем считать, что всего остального просто не было. – Вика всхлипнула и вытерла тыльной стороной руки слезу. – У нас будет ребенок, Даня.

Музыка давно не играла, официанты убирали со столов, бар опустел, и даже свет в большей части зала погасили.