Мажор. Возврата быть не может

– Но ты сама сказала, что пострадали только концертные фотографии. Так что это просто. Речь идет о том, что ты лишилась своего лица, своей индивидуальности.

– И что мне делать? – Вера уставилась на психолога непонимающим взглядом. – Уехать домой? Отказаться от концертов?

– Если честно… Тебе не стоит быть одной.

– Это в каком смысле? Я не поняла.

– Одинокие женщины привлекают таких сумасшедших. Замужних они просто не замечают.

У Веры зазвонил телефон. Она посмотрела на экран и сбросила звонок.

– Игорь названивает. – Вера с сомнением посмотрела на психолога: – Ответить?

– Ты внятно дала ему понять, что не нуждаешься в посторонней помощи.

– Сплю совсем плохо, – вздохнула Вера.

– Есть отличное средство. Я выпишу рецепт. И подумай над тем, что я тебе сказал. Про одиночество.

Вера улыбнулась и кивнула в ответ. В этот момент ей на телефон пришло сообщение. Она просмотрела его и о чем-то задумалась.

– Не сдается? – сочувственно спросил психолог. – Ну, ладно, мне пора.

– У меня сейчас встреча в городе. – Вера посмотрела в глаза психологу: – Тебя куда-нибудь подбросить?

– К ближайшему метро, если не трудно.

– Конечно, не трудно, – ответила Вера, задержавшись на диване и набирая кому-то сообщение.

Когда они вышли на улицу и Вера подошла к своей машине, психолог задержался, общаясь с кем-то по телефону.

– Послушай, – догнал он Веру. – Я пешком. Надо по дороге зайти в магазин.

– Хорошо. Завтра увидимся. С тебя таблетки для сна.

Вера села за руль, завела мотор, и через несколько секунд ее машина скрылась за углом. Психолог меньше минуты шел вдоль дома, но потом развернулся и направился назад, к подъезду, в котором жила Вера.

Несколько раз щелкнул замок, и дверь квартиры открылась, пропуская в прихожую немного света из общего коридора. Мужчина довольно уверенно прошел в темноте через гостиную, надевая на руки тонкие пластиковые перчатки. Он двигался не спеша, было слышно даже, как он глубоко дышит. Или вдыхает аромат квартиры Веры? Наслаждается атмосферой? Кончиками пальцев он касался предметов, мимо которых проходил. Мужчина вошел в спальню, открыл шкаф и достал концертный костюм. Подвинув стул, он повесил его под светильник так же, как раньше подвешивал туда вырезанные из фотографий лица. Он поднял рукава рубахи и прикрепил их к воротнику. И сразу костюм стал похожим на человека, страдающего от удушья.

За спиной раздался щелчок. Мужчина обернулся, и тут же в квартире загорелся свет. Соколовский, стоя с телефоном, на который он только что сфотографировал психолога, с веселым видом говорил в трубку кому-то:

– Убедилась? Теперь убедилась?

Вера приехала и вскоре снова сидела на своем диване. Психолога в наручниках посадили на стул посреди гостиной.

– Вот на хрена? – развел руками Даня. – Можешь ты это объяснить?

– Потому что я ее люблю!

– Саша, что ты вообще говоришь такое? – выпалила Вера.

– Мы с тобой жили в одном городе! На соседних улицах! Ты еще была никем! И в упор меня не замечала. Потом переехала… А я следил, как ты поднималась… – Он говорил, и на его лице появилось мечтательное выражение. – Газеты, журналы – везде ее фотография… Никуда от нее не деться… Выучился на психолога. Потому что хотел в себе разобраться. А потом понял: это же не случайно!

– Говори-говори, – поторопил психолога Соколовский, видя, что тот с головой ушел в воспоминания.

– Переехал за ней. Выяснил, что у нее уже есть психолог. Им же всем всегда психолог нужен! Перехватил.

– Мой предыдущий психолог упал на лестнице возле своей квартиры… Обе ноги переломал, – задохнулась от возмущения Вера. – Так это – ты?!

– Та-ак, вот уже и нападение нарисовалось, с нанесением телесных повреждений, – сказал Жека, видя, что психолог опустил голову и не стал отвечать.

– Тебе ведь со мной спокойно было, – вдруг сказал он тихо Вере. – Зачем ты ментов позвала?

– Спокойно?! Ты ходил в мою квартиру, пугал меня до смерти!

– Потому что, когда у тебя все было хорошо, тебе было на меня плевать! Хоть раз ты мне позвонила просто так?! Как дела, спросила?!

Соколовский открыл камеру телефона психолога и покачал головой.

– А у него все ваши сеансы записаны. – Соколовский повернулся к молодому человеку и спросил: – А что ты с ними потом делал, а? Пересматривал дома?

– Даже думать об этом не хочу. Игорь, – сказала Вера, – у меня есть огромная просьба…

– Понимаю. Не волнуйся. Заявлений для прессы не будет.

Королев размашистым шагом пересек комнату от двери до стола Игнатьева и положил перед ними пистолет и пачку денег, полученных не так давно в машине.

– Заказ аннулируется, – коротко сказал Даня.

– Э нет, господин Королев, – угрожающе прищурился Игнатьев. – Я же не пиццу с анчоусами заказывал. Такие заказы, как мой, не аннулируют.

– Еще как. И не забывайте, что я мент.

– Интересно, – удивленно посмотрел на него Игнатьев. – И что из этого следует?

– То, что я могу вам припаять покушение на убийство. Зачем вам такие хлопоты?

– А ты сложнее, чем я думал, – задумчиво произнес Игнатьев. – Или проще. Смотря как подойти. Хорошо, иди. Свободен, свободен, наконец-то свободен! Знаешь, кто так говорил?

– Нет, – буркнул Даня.