Меч и ятаган

Мария встала и инстинктивно попыталась сделать реверанс. Елена рассказывала ей, что так делают благородные дамы. Реверанс вышел очень неуклюжий, и ей даже не нужно было видеть выражение лица Анжелы, чтобы понять, как глупо она выглядит. Окончательно смутившись, она извинилась и вышла в холл, а отец Сальваго начал прощаться с сестрой.

– Право слово, Джулио! Мне жаль, что ты так увлечен этой… девчонкой. Этот остров еще более унылое место, чем я могла себе представить. Скажи, что тебя в ней заинтересовало: ее ум или ее происхождение?

– Перестань издеваться над ней, – сурово произнес Сальваго. – Я восхищен ее желанием совершенствоваться и учиться читать.

– Да что ты! А я-то было подумала, что твой интерес к ней скорее плотский, чем литературный! Какая же я мелочная!

– Анжела! – покраснел он.

– Братец, – мило улыбнулась Анжела, – ты сам как открытая книга! Читать тебя гораздо легче, чем «Придворного»! Может, я бы и не поняла, если бы не видела так часто этот взгляд в дни твоей бурной юности. Такой очевидной похоти в твоих глазах я не замечала со времен оргии в Мессине, когда отец чуть было не отрекся от тебя. Но даже тогда, дорогой братец, ты не был склонен собирать плоды, прежде чем они созреют и нальются соком, по крайней мере, когда перестал быть мальчишкой, готовым есть и недозрелое.

– Как ты смеешь! Я не собираюсь это выслушивать!

– Простите мне мою непочтительность, дорогой отец Сальваго! Просто я беспокоюсь за вас, за вашу карьеру в лоне Церкви! Что скажет епископ? Разочаровавшие его заканчивают на костре, как ты знаешь! Здесь тебе не Сицилия! Берегись, как бы тебе не стать его очередной жертвой! Тогда конец твоим мечтам о Ватикане!

– Хватит, Анжела!

– Да, думаю, достаточно, – согласилась баронесса и взяла брата за руки. – Тогда увидимся в следующее воскресенье. Антонио уже вернется, поэтому не опаздывай к обеду, – величественно улыбнулась она и подставила ему щеку для поцелуя.

Возвращаясь в Биргу, Мария едва сдерживалась, чтобы не разреветься. Мир Анжелы Буки сверкал уже не так ярко, как утром, и Мария понимала, что это все из-за ее низкого происхождения. Ей никогда не иметь других зеркал, кроме оловянных.

– Ваша сестра очень милая, – вымученно сказала Мария.

– Моя сестра до ужаса высокомерная, – ответил Сальваго. – Прости ей ее тщеславие.

Его мучило отрицание, чувство вины и растерянность. Ничто на свете не могло привести его в бóльшую ярость, чем такое поведение сестры.

Остаток пути до Биргу они проделали молча.

Глава 18

– Это тебе. – Якобус протянул ей что-то, плотно завернутое в ткань.

Мария сидела на берегу, уткнувшись в книгу. Отложив чтение, она развернула сверток и ощутила сладкий аромат нуги.

– Нуга! – воскликнула она. – Обожаю!

– Обменял на перья, – гордо сказал он.

– Ты такой милый! На прошлой неделе полевые цветы, а теперь сладости!

Якобус сел рядом с Марией, которая на песке чертила палочкой буквы, и с любопытством посмотрел на книгу, потом на песок:

– Что это?

– Это буква «Л», – объяснила Мария, снова беря в руки палочку. – Давай покажу! Вот смотри: Я-к-о-б-и-с. Это твое имя, – с довольным видом произнесла она, но, присмотревшись, заметила, что сделала ошибку, стерла «и» и написала «у». – Вот теперь все верно, это твое имя, – уверенно сказала она.

Якобус взял у нее палочку и начертил на песке какие-то неразборчивые каракули.

– Не очень-то получается, – вздохнул он.

– Надо заниматься.

Он стер написанное и попробовал еще раз, но вскоре, недовольный результатом, отбросил палочку.

– Это не для меня! Это магия! Для аристократов! – раздраженно заявил Якобус и пошел к воде.

Взяв камень, он размахнулся и бросил его в воду. Недалеко от берега прошел галеон и заскользил к выходу из гавани, покачиваясь на низких волнах. С бортов рыбаки закинули длинные сети на тунца, кефаль и мерлузу.

– Давай поищем мидий, – предложил Якобус.

Мария пошла следом. Они заглядывали в литорали, криком сообщали друг другу о своих находках, а потом складывали найденных моллюсков в тряпицу. Якобус наблюдал за Марией, если думал, что она не видит. Он весь день собирался с духом. Под ложечкой отчаянно сосало, намного сильнее, чем когда он в первый раз болтался на веревке над скалами в сотне метров над морем.

– Как ты думаешь, ты бы когда-нибудь захотела быть со мной? – нервно сглотнув, выпалил он. – В смысле, что я буду тебе небезразличен?

– Якобус! – Мария посмотрела на него с улыбкой, от которой он просто таял. – Ну что за глупости! Ты уже мне небезразличен!

Якобус наклонился и достал из воды мидию, пряча довольную улыбку.

– Знаешь, ты чем-то похож на моего брата Нико.

– Вот как, – покраснел он, и улыбка тут же исчезла с его лица. – Я не хочу напоминать тебе брата, – набрав побольше воздуха, признался он.

– Не хочешь? А он бы тебе понравился. Я точно знаю, что понравился. Это самое лучшее, что я могу сказать другому человеку.

– Ладно, забыли, – махнул рукой Якобус, пытаясь скрыть разочарование.