Меч и ятаган

Мария сидела за столом и читала вслух, а Сальваго расхаживал из одного угла ризницы в другой за ее спиной. Некоторые слова она читала быстро и легко, другие давались ей сложнее, а какие-то были вообще непонятны, и тогда она просила помочь ей. Он наблюдал за ней сзади, чтобы она не видела его взгляда. Мария запнулась на очередном сложном слове, и Сальваго наклонился над ней, чтобы посмотреть на каком. Щекой он коснулся ее волос, и по его позвоночнику пробежала нервная дрожь. Он медленно втянул ноздрями ее запах. Мария, в отличие от Елены, редко пользовалась духами, но он уловил тонкий аромат, смешанный с запахом соломы и коз. Потом скользнул взглядом по вздымавшимся под рубашкой грудям и почувствовал, что приходит в боевую готовность под сутаной. Ему очень хотелось прижаться к Марии, но вместо этого он прижался к спинке стула. Всего лишь от краткого прикосновения к ней он испытал такое мучительное желание, что чуть не кончил. Сальваго тут же захлестнуло чувство вины, и он резко выпрямился.

– Тебе пора идти, – быстро сказал он сдавленным голосом.

– Что-то не так? – обернулась Мария. – Вам нехорошо, святой отец? – обеспокоенно спросила она. – У вас как будто бы лихорадка!

– Нет. Просто появились срочные дела, требующие внимания.

– Конечно. – Она встала. – Прошу прощения. Увидимся послезавтра.

– Нет, – возразил он. – Не так… не так скоро. Я сообщу тебе. Сейчас и правда очень много дел.

Она неуверенно посмотрела на него. Сальваго отвернулся. Он больше не мог смотреть на ее лицо, на ее тело, на ее волосы.

После ухода Марии он отправился к себе домой, упал на колени рядом с кроватью и принялся молиться, чтобы Господь укрепил его. Молитва не принесла покоя его душе. Сальваго тяжело дышал, сердце в груди заходилось, чресла пылали огнем. Такого он не испытывал с самого поступления в семинарию. Нет, не так. Такого он не чувствовал даже до поступления в семинарию.

Я не буду с ней больше заниматься. Я положу конец этому безумию.

Стоило ему прикрыть глаза, как он представлял себе Марию, представлял, как она выглядит без одежды, как ложится под него, раздвигает ноги и зовет его к себе. Он истекал потом и молился, но лихорадка не проходила.

Прошло несколько дней, прежде чем отец Сальваго смог взять себя в руки с помощью усердных молитв и избавиться от богохульных мыслей. Он послал Марии записку, что она может прийти к нему в следующий понедельник.

Лука и рабочие строили леса в звоннице, Мария зашла в ризницу, и Сальваго тут же прикрыл за ней дверь. Он разговаривал с ней деловито, почти холодно. Не успел он начать урок, как в ризницу ворвалась Елена:

– Прошу прощения! Мария, бежим! Козы заболели! Они умрут! Фенсу и Якобус ушли в море ловить рыбу, а Элли не знает, что делать!

– Что случилось? – перекрестившись, спросил Сальваго.

– Зерно, святой отец!

Елена рассказала, что один из клиентов расплатился с ней не деньгами, а зерном. Она привезла его домой на тележке, они с Марией сложили его в укромное место, намереваясь постепенно скормить козам.

– Они сломали изгородь и добрались до зерна! Они все больны, Мария! Их раздуло! Элли говорит, что они вот-вот лопнут!

– Мне надо идти, святой отец! Помолитесь за наших коз, хорошо? – попросила Мария, вскакивая с места.

– Я могу и не только помолиться, – остановил ее Сальваго. – Подвезу вас и постараюсь помочь, ведь в семинарии я пас коз.

Он собственноручно запряг осла в повозку и гнал его, как скаковую лошадь. Прибыв на место, они обнаружили коз в ужасном состоянии. Самые сильные брыкались и оглушительно блеяли, их животы были гротескно раздуты. Остальные лежали на боку, быстро и поверхностно дыша. Две козы уже сдохли. Дети пытались не дать оставшимся козам добраться до зерна и уже успели заново выстроить загородку из дерева и камней. Элли поднялась с земли с окровавленными руками. Она попыталась сделать вид, что не пришла в шок от появления священника.

– Не знаю, что делать, – пожаловалась она Марии. – Я пустила кровь трем козам, но, кажется, это не помогло…

Мария встала на колени около Есфири, самой первой козы, с которой началось все стадо, положила руку ей на живот, но малейшее прикосновение причиняло животному такую боль, что Есфирь дернулась, и Мария, испугавшись, убрала руку и повернулась к Сальваго:

– Святой отец?

– Я о таком слышал, но своими глазами вижу впервые, – покачал головой Сальваго.

– Как им помочь? – прошептала Мария.

– Думаю, есть один способ, но я не уверен, что у меня получится.

– Если не попробуете, они умрут.

– Мне потребуется острый нож, – кивнул Сальваго, и Элли протянула ему короткий нож, которым она пускала козам кровь.

Священник встал на колени рядом с козой и аккуратно дотронулся до ее бока. Дико вращая глазами, она попыталась встать, но Мария крепко держала ее. Есфирь покорно заблеяла и вздохнула.