Меч (ЛП)

В этот момент он ослаблял завязки, но замер на полпути, чтобы взглянуть на ее обтянутые аквамариновой тканью бедра. Ее ноги были стройными, женственными и великолепными, как раз, чтобы обхватывать его бедра.

— А натирать мои бедра — твоя работа, — добавила Келли с усмешкой.

Сейбер со стоном закрыл глаза. Когда она тихо засмеялась, он резко открыл их. Она распускала оставшуюся часть шнуровки, дразня медленным скольжением из дырочки одного шнурка, затем другого, затем возвращаясь к отверстию первого ряда, расположенному ниже. Это возбудило его, не потому что было невинным банальным раздеванием, только мучительно медленным, а потому, что ее улыбка, когда она делала это, была полна чисто женским искушением, знанием, что он страстно желал обладать всем, что находилось под медленно снимаемым облачением.

Когда Келли вытащила шнурок из последнего отверстия, то соскользнула с кровати и встала рядом с ней, оставаясь в расшнурованной безрукавке. Вместо того, чтобы снять ее, она просунула руки под юбку и длинную блузу, что-то там сделала, после чего штаны соскользнули с ног сами по себе. Избавившись от них изящным движением, она так же изящно сняла носок сначала с одной ноги, затем с другой. Проникнув под край блузы, Келли сняла и юбку.

Он не мог налюбоваться ее ногами. Бледная кожа женственных ног была покрыта веснушками ниже кромки блузы. Это зрелище напомнило Сейберу тот первый мучительный взгляд, который он бросил на ее женственность, когда в первый день принес девушке одежду. Тогда, во время их заключения в ванной, его взгляду открылось много ее кожи, но это зрелище наводило на мысль о чем-то недозволенном или запретном, нежели откровенном. Сейбер задержал дыхание, когда Келли ослабила узлы на отделанных кружевом манжетах. Больше она так ничего и не сняла.

— Твоя очередь. Теперь на тебе одежды больше, чем на мне, — напомнила ему Келли с улыбкой.

Соскочив с кровати, он одним движением руки сорвал с груди тунику и рубашку. Затем чертыхнулся с полной раскаяния улыбкой, поскольку рукава остались привязанными к запястьям. Рассмеявшись, она помогла ему. Так как руки мужа оказались пойманы в ловушку рукавов, распутывать шнурки пришлось Келли.

Сейбер усмехнулся и пощекотал ее руки кончиками пальцев. Как только обе руки были свободны, он наклонился и провел пальцами по задней стороне ее бедер, затем обхватил ладонями попку. И нахмурившись, пошевелил пальцами, почувствовав там странную ткань.

— Что там у тебя?

От щекотки Келли захихикала. Выскользнув из его объятий, она сделала шаг назад, затем закончила ослаблять узлы шнурков, поддерживающих собранными рукава и вырез на груди. Движением плеч она сбросила свою безрукавку, затем потянула ткань, и блуза полностью развязалась. Вещь стеклась лужицей к ногам Келли, открывая прозрачное кружевное самодельное белье.

От этого в высшей степени провокационного зрелища Сейбер мгновенно сделался напряженным. Во всех смыслах…

— О боги!

Он уставился на «сердечки в сердечках», сшитые из той же белой замысловатой ажурной ткани, что украшала ее одежду. Кружевные вещицы ничего не скрывали: ни ее темно розовых сосков, ни светлых медных кудряшек.

— Что это?

— Нижнее белье. В стиле брачной ночи моего мира, — добавила она, положив руки на бедра, кокетливо изогнула бедро, подчеркивая, что ее изгибы округлились за последние полтора месяца.

— Полагаю, тебе нравится?

Нравится? Его мужественность столь сильно напряглась от этого экзотического, эротичного зрелища, что он удивился, как это шнуровка на штанах не треснула! Под его пристальным взглядом ее соски затвердели, явно проступая через сшитые вместе полосочки кружева, которые она умудрилась превратить в ткань.

Самоконтроль покинул Сейбера, и он упал перед женой на колени. Он ухватил ее за бедра, когда она покачнулась, запрокинул голову, и поцеловал один из твердых бутонов через кружевную ткань. Жадно посасывая его, он услышал, как Келли задохнулась, и попытался действовать нежнее, но трудно было игнорировать требования его разгоряченного тела. Обхватив ее другую грудь, Сейбер заполучил и вторую вершинку. Он посасывал ее через кружево, воспламененный сознанием того, что она преднамеренно надела такую скандальную возбуждающую одежду, только чтобы пройти восемь алтарей с ним.

Напряженный крик Келли умерил лихорадку, бушевавшую в нем, и он оторвал рот, чтобы поднять на нее взгляд. Она прикусила нижнюю губу, как делала всегда, когда была взволнована или ошеломлена. Это напомнило ему о том, что полная энтузиазма или нет, она все еще была физически невинной. Тяжело дыша, Сейбер сгреб ее в охапку и уложил на разобранную постель. Он коснулся поцелуем ее мягкого, слегка покрытого веснушками живота, услышал, как она втянула воздух, и лизнул кожу. Девушка ахнула.

— Любимая, эти предметы одежды нужно снять… сейчас же, — добавил он, стаскивая крошечную вещицу вниз по ее бедрам и пытаясь быть осторожным с этим хлипким предметом одежды, — прежде, чем я разорву их на тебе.