Меч мертвых

— Где теперь этот корабль? — спросила Крапива. Она уже не ломала прут, а рвала его сильными пальцами, и было понятно: стоит ей вызнать хотя бы примерное направление, и никакая сила не удержит ее возле костра. Подхватится и полетит напрямик, трясина там — не трясина. Высунься из пучины Болотник, затей утопить — приласкает пучеглазого так, что кабы не пересохло болото…

— Где корабль, это теперь Волдыря спрашивать… — Ижор съежился еще больше, уткнулся носом в колени: — Я трус. Серебряный Лис не узнает меня, когда мое тело обмотают берестой, а дух вернется в небесное логово. Когда корабль прошел мимо, я упал с дерева и погнал лодку не понимая куда. Мне казалось, Калма-Смерть идет по болоту следом за мной и вот-вот настигнет… Я потерял достоинство, трясясь за свою ничтожную жизнь. Я опамятовался, когда уже пересек Сокольи Мхи… там теперь играют дочери потоков, все залито, пешком не пройдешь…

— И попал прямо на острова, куда мы тот раз на лыжах подобрались, — кивнул Искра. — Как ушел-то от Волдыря?

— Да дело нехитрое… Я ведь с испугу не удержал языка, все выболтал про мертвый корабль, думал, они тоже удирать схватятся, а они искать его собрались… Про сокровища какие-то толковали…

— Дары богатые, что батюшка мой всю зиму по дворам ходил, собирая!.. — скрипнул зубами Искра. — Замирения ради светлому князю Рюрику хотел поднести!..

— Спор у них какой-то вышел из-за челнов, — сказал Тойветту. — Вот тут я и сбежал.

— Почему спор? — встрял Харальд. — Спорили, кому за добычей идти?

— Куда корабль-то вынести обещало? — спросила Крапива. До разбойников, челнов и сокровищ ей дела не было. Щеки воительницы нехорошо запали, глаза горели огнем. Медлительный ижор, однако, не умел отвечать на торопливые вопросы, путающие рассказ. Этак недолго совсем сбиться и позабыть о чем-нибудь важном!.. И он проговорил:

— Тогда мне показалось, они ведали про мертвый корабль еще раньше, чем я у них появился. И ждали, пока его к ним приведут. Только те люди, что лодью вели, от сокровищ им малую толику посулили. А тут, Волдырь молвил, напоследок все заберем…

— Напоследок? — немедля перебил Искра.

— Да… Уходить они с Сокольих Мхов думали. Стало им там почему-то опасно…

— А еще бы!.. — сдавленно зарычала Крапива. — Куда ни шло, богатого купца пощипать! А вот за то, что батюшку и отроков его погубили, государь Рюрик их…

Ее голос сорвался.

— И моего батюшку со товарищи… — хмуро добавил Звездочет. — Горд князь наш Вадим и непотребство безнаказанным не оставит!

— Дурачье вы, — сказал Страхиня. — Щенки.

Крапива и Искра разом повернулись к нему. Видно было, как у обоих перед глазами рассеивалось видение двух дружин, совокупно искореняющих Волдыреве гнездо.

— Вы что, — продолжал жестокий варяг, — в самом деле считаете, это Волдырь проказил?

Трое юнцов, считавшие себя воинами, ошеломленно молчали.

— А кому еще?.. — спросил Искра воинственно, но полной уверенности в голосе не было.

— Видел я дозорного, умершего к сосне пригвожденным, — сказал Страхиня. — Двумя сулицами, и я в этом кое-что смыслю. Многие ли, кроме обученных воинов, сулицы с двух рук умеют метать?.. А на Суворовичей засаду изобрести и стрельцов так расставить, чтобы ни один от стрел не ушел?..

У костра сделалось тихо. Десятка два чьих-то гридней, тайно шастающих по болотам, — это не обычный разбой. Это значит, что кто-то надумал вконец рассорить двоих великих князей. Да еще втравить в их свару Рагнара Лодброка, ведь селундский конунг навряд ли оставит смерть сына неотомщенной…

Искра нахохлился и долго молчал, не зная ответа. Что касается Харальда, он о чем-либо думать даже и не пытался: болело под повязкой сломанное ребро, голову стягивал обруч… И только Крапива легко отрешилась от новой загадки, хранимой, как выяснилось, страшными Сокольими Мхами.

— Волдырь, не Волдырь, а лодью ждали у них! — упрямо сказала она. — Чем впусте гадать, его и расспросим!

Страхиня не стал вслух обзывать ее дурой, но взгляд тому соответствовал. И как, мол, лихую ватагу воевать собралась? Двое хромоногих да третий увечный, да мы с тобой. Силища!

Крапива все поняла; к скулам жарко прилила кровь, но упрямая решимость нисколько не поколебалась. Может, и дура, но вот сказала — и выполню! Одна пойду! Волдыря на узкой тропке подкараулю!..

— Можно и не Волдыря, — сказал вдруг ижор, и все повернулись к нему. До сих пор Тойветту не посягал давать поучения воинам, предпочитая говорить лишь про то, чему судьба довела быть видоком. Однако обстоятельный разум ижора пребывал не в праздности и наконец родил толковую мысль. — У разбойного кунингаса есть женщина, — продолжал Тойветту. — Она живет не там, где все его люди. Я знаю, как выйти туда.

Крапива нахмурилась:

— Глупая баба может ничего не знать о корабле…

— Может и не знать, — кивнул Искра. — Но если у нас будет женщина Волдыря, разговор с ним самим пойдет по-другому… Ты молодец, Тойветту. Это хорошо, что мы тебя встретили.