Меч Немезиды

Следователь подошел к бильярдному столу, потрогал припудренное пылью сукно. Присел на корточки перед изуродованными телами, которые валялись между столом и стеной подвала, будто забытые кем-то в спешке, – так их и нашли, когда сотрудники МЧС сдвинули рухнувшую плиту перекрытия и открыли вход в подвал.

– Пытали, – сказал Денис. – Яснее ясного. Сигаретами прижигали, кости ломали. Потом убили. Версия первая, самая простая и самая смелая: кто-то пытался эту парочку освободить, разнес весь комплекс.

– Ну да. И освободители даже не зашли внутрь, не попытались хотя бы вытащить их отсюда, – сказал Мамонт. – Странно как-то… Хотя ты прав – это чистая уголовщина. Так я поехал? Надо как-нибудь «пересечься» – посидеть, поговорить по душам…

Но Денис, как уже отмечалось, был честным человеком и порядочным сотрудником.

– Не спеши. Как ты думаешь, из чего они стреляли? Чтобы так все разнесло, надо было палить из гаубицы!

– И что? – насторожился Мамонт.

– Да то, что использование неизвестного особо мощного оружия требует проверки со стороны органов безопасности. Пошли наверх, воздуху глотнем.

– Подожди, к чему ты клонишь?

– К тому, что оперативное сопровождение остается за вами. Так что будем «пересекаться» каждый день…

– Молодец! – повторил Мамонт, но уже с другой интонацией.

Тут как раз подоспели Балуев с Гараяном – молодые ребята, только этой осенью распределились в СУСК.[16] Петровский отправил их в подвал дооформлять протокол осмотра. В «уазик», на котором они приехали, спешно стали грузить ящики, наполненные пакетами с вещдоками. Денис опечатал каждый ящик бумажной «самоклейкой» с круглым фиолетовым штампом: «Петровский Д. А., Следственное управление по городу Тиходонску».

Мамонтов хмыкнул:

– Большим человеком стал, Денис! Указания раздаешь, командуешь! Другие собирают вещдоки, а ты только приглядываешь да штампики ставишь!

– Ладно, не подначивай! – Денис осмотрелся.

Площадь в пятьсот с лишним квадратных метров была покрыта дымящимися развалинами и горами мусора – обломки металлочерепицы, бетона, искореженные детали автомобилей, части мебели, осколки стекла и битой посуды, туфли, куски обугленной одежды, ключи, сумочки, бумажники, оторванные руки и ноги. И трупы, обожженные, изуродованные трупы…

– На мосту видели, как с катера вели огонь, – сказал Денис. – Первый выстрел не удался, в сторону ушел. Тогда все повалили из главного корпуса на улицу. Многие успели уйти. Иначе трупов было бы в разы больше.

– Бог шельму метит, – поморщился Мамонт. – Пришли к бандюку веселиться, а другие бандюки их накрыли. А зачем шли, спрашивается?

– Сейчас же демократия, – пожал плечами Денис. – К кому хотят, к тому и идут. А Козырь-то даже не судим, в благотворительные фонды входит, конкурсы красоты проводит, на самый верх допущен…

– Вот и получили демократию! – Мамонт кивнул на обгоревший труп. – А главное, что Козырь-то живой-здоровый. Заявил, что совершенно не знает, кто мог это сделать…

Он хотел добавить парадоксальные, как и вся современная реальность, детали: что жизнь преступному авторитету спасла встреча с тиходонским «истеблишментом», причем встреча определила и отношение этого самого «истеблишмента» к ЧП в «Раю». Невозможно сказать: «Совсем обнаглели бандюки, надо с ними, наконец, покончить раз и навсегда!» – когда гуляли на дне рождения самого главного бандюка… Поэтому вывод сделали другой: «Отморозки напали на уважаемого бизнесмена, найти их и покарать!» Но чекистская привычка взяла верх, и Мамонтов ничего не добавил.

А через несколько минут ему позвонили и вызвали в управление.

– Из центрального аппарата прибыли, собирают совещание, – пояснил он, пряча трубку в карман и направляясь к своему «Пассату». – В общем, держи меня в курсе, особенно по оружию. Я думаю, это противотанковый комплекс. Здесь должны осколки снарядов остаться, по ним можно сориентироваться. Давай, пока!

* * *

Здание УФСБ с незапамятных времен красили зеленой краской, поэтому и организацию, которая в нем размещалась, в народе называли «Зеленый дом». Это позволяло избегать произносить страшноватую аббревиатуру, которая, впрочем, с годами утрачивала свое пугающее значение. По словам старожилов, были времена, когда прохожие переходили на другую сторону, чтобы не проходить мимо УНКВД, да и охотников ходить вдоль фасада УКГБ до середины шестидесятых годов было немного. Но теперь все изменилось, и посетители расположенного напротив ресторана иногда разнузданно ставили машины под запрещающим знаком, прямо напротив главного входа в Управление. Правда, стояли они там недолго.

Сейчас на третьем этаже, в просторном зале заседаний коллегии, шло оперативное совещание, посвященное последнему чрезвычайному происшествию, правильная оценка которого могла быть дана только после его точной квалификации.

– Доложите ваши соображения, товарищ Мамонтов, – после вступительного слова произнес генерал Заишный. – С чем мы имеем дело – с террористическим актом или обычной уголовщиной?