– Ладно, разберемся! – бодро ответил водитель и, выскочив на дорогу, направился к милиционеру.
В это же время к дому Фитиля подкатил точно такой автобус. Едва врач с медицинским саквояжем в руке и фельдшер с кардиографом вышли из машины, калитка распахнулась, и широкоплечий секьюрити с лицом обыкновенного братка выглянул наружу.
– Давайте живее, филины! – раздраженно крикнул он. – Вас не дождешься!
За ним маячил напарник и почти близнец, который всем своим видом тоже выражал недовольство.
Оставшийся в кабине водитель «скорой», в неестественно чистом белом халате, внимательно рассматривал, как встречают его коллег. На коленях он держал пистолет-пулемет «Скорпион» – лучшее в мире оружие для ближнего боя.
Немолодой врач восточной внешности, развел руками:
– Помилуйте, уважаемые, мы с одного вызова на другой, быстрей невозможно…
– Ладно, давайте быстро…
Людей в белых халатах тщательно ощупали, потом впустили во двор и осмотрели аппаратуру.
– Проходите, – буркнул, наконец, охранник и закашлялся.
Внутренняя охрана провела врачей в дом.
Фитиль лежал на диване. Он был бледен, может, оттого губы синели сильней обычного.
– Быстро вы, молодцы, – прохрипел он. – А где Сергей Николаич? Я просил всегда его присылать…
– Машина у них поломалась, – сказал врач. – Колесо прокололи.
Это была чистая правда. Пока Миша беседовал с милиционером, у настоящей «Кардиологической» действительно спустило колесо.
– Но это не беда, мы вас тоже быстренько вылечим…
А это уже было вранье. Бероев никогда не лечил людей. Скорей наоборот – занимался делом прямо противоположным. Но сейчас он очень правдоподобно изображал лекаря.
– На что жалуетесь? Острая колющая боль? Не хватает воздуха?
– Нет, – тяжело вымолвил Фитиль. – Колотится, как перед расстрелом… Да еще удары пропускает. Как в яму падаю…
– Ясно – аритмия и тахикардия… Сейчас я вас послушаю…
– Только никаких уколов! – предупредил охранник у двери. – Уколы у нас только Сергей Николаич делает… Брякните ему, пусть меняют колесо и пулей сюда!
Бероев поморщился.
– Может, мне уехать? Вы сами и будете лечить пациента?
Пациент глянул на «кардиолога», будто зубочистку в глаз воткнул.
– Не обращайте внимания, доктор, Боря, он ведь за меня беспокоится. Работа у него такая. Да и любит он меня, старика…
– Ничего, мы привычные, – Бероев надел тонкие резиновые перчатки, протер их спиртом.
– А это зачем? – не унимался охранник.
– Для гигиены! В Европе давно так делают.
– О-хо-хо, – вздохнул Фитиль. – Все за Европой гонимся… А зачем? Ну обгоним, и они увидят наш голый зад… И что тут хорошего?
И поскольку вступать с ним в политические дискуссии никто не стал, перевел разговор в практическую плоскость:
– Кардиограмму сделайте, все и ясно станет. И мне никакого вреда…
– Как скажете, так и сделаем, – покорно кивнул Бероев. Изображать покорность удавалось ему с трудом.
Из черной пластиковой коробочки он извлек фонендоскоп, вставил в волосатые уши блестящие металлические трубочки с черными пластиковыми наконечниками, потом снял с чувствительного датчика черную пластиковую заглушку. Последнее движение по смыслу напоминало выключение предохранителя на автомате. Потому что фонендоскоп являлся оружием: на гладкую поверхность мембраны была нанесена капелька контактного яда «QX». И эта безобидная на вид поверхность прижалась к желтоватой коже гражданина Фитилева, известного всей криминальной Москве, да, пожалуй, и всей России, как жестокий преступник под прозвищем Фитиль. Если сердце его и отличалось от сердец обычных, законопослушных людей, то прослушать эти отличия или отразить их на кардиограмме еще никому не удавалось. Не удалось это и Бероеву.
– Дышите… Глубже… Не дышите… Повернитесь спиной…
Через пару минут процедура была окончена, и Бероев осторожно спрятал фонендоскоп.
– Ничего страшного. Нервное переутомление.
– Да вот и Сергей Николаич так же говорит, и другие, – приободрился Фитиль. – Конечно, какие нервы тут выдержат… Люди совсем порядка не знают. Что хотят, то и делают…
Он явно был настроен на задушевный разговор, но у «кардиологов» не было времени. «QX» действовал через 20–30 минут. А самому Бероеву, на всякий случай, требовалось принять профилактическую таблетку в течение 15 минут.
– Выпейте чайку и отдохните, – посоветовал он на прощание. – Только некрепкого, чтобы сердечко не нагружать.
Когда «кардиологи» спустились на первый этаж, их уже ждал уличный охранник. Пиджак он снял и, положив на стол оружейную сбрую, расстегивал рубашку.
– Слышь, филин, послушай, с чего у меня такой кашель, – обратился он к Бероеву. – Всю грудь рвет, уже неделю. Может, воспаление легких?
– Некогда нам, на следующий вызов едем, – отозвался Бероев. – В поликлинику сходишь.
– Успеешь! – В голосе охранника появилась угроза, рука потянулась к торчащей из кобуры пистолетной рукоятке. – А то я тебя на заднем дворе закопаю!
«Как знаешь», – хотел сказать «доктор» и уже потянулся за черной коробочкой. Но передумал: две однотипных смерти демаскируют примененный метод, даже если яд не обнаружен.