Меч в терновом венце

К оврагу,Где травы рыжели от крови,Где смерть опрокинула трупы на склон,Папаху надвинув на самые брови,На черном коне подъезжает барон.Спускается шагом к изрубленным трупам,И смотрит им в лица,Склоняясь с седла, —И прядает конь, оседающий крупом,И в пене испуга его удила.И яростью,Бредом ее истомяся,Кавказский клинок,(Он уже обнажен)В гниющееКрасноармейское мясо,Повиснув к земле,Погружает барон.Скакун обезумел,Не слушает шпор он,Выносит на гребень,Весь в лунном огне.Испуганный шумом,

Проснувшийся воронЗакаркает хрипло на черной сосне.И каркает ворон,И слушает всадник,И льдисто светлеет худое лицо.Чем возгласы птицы звучат безотрадней,Тем,Сжавшее сердце,Слабеет кольцо.Глаза засветились.В тревожном их блеске —Две крошечных искры,Два тонких луча…Но нынче,Вернувшись из страшной поездки,Барон приказал:«Позовите врача!»И лекарю,Мутной тоскою оборон(Шаги и бряцание шпор в тишине),Отрывисто бросил:«Хворает мой ворон:Увидев меня,Не закаркал он мне!

Ты будешь лечить его,Если ж последнейОтрады лишусь — посчитаюсь с тобой!..»Врач вышел безмолвноИ тут же в передней руками развел и покончил с собой.А в полдень,В кровавом Особом Отделе,Барону(В сторонку дохнув перегар)Сказали:Вот эти… Они засиделись:Она — партизанка, а он — комиссар.И медленно,В шепот тревожных известий(Они напряженными стали опять)Им брошено:«На ночь сведите их вместе,А ночью — под вороном — расстрелять!»И утром начштаба барону прохаркалО ночи и смерти казненных двоих…«А ворон их видел?А ворон закаркал?» —Барон перебил…

И полковник затих.«Случилось несчастье! —Он выдавил (ДабыУдар отклонить —Сокрушительный вздох). —С испугу лиВсе-таки крикнула баба,Иль гнили объевшись,Но…Ворон издох!»«Каналья!Ты — сдохнешь,А ворон мой — умер!Он,Каркая,Славил удел палача!.. —От гнева и ужаса обезумев,Хватаясь за шашку,Барон закричал. —Он был моим другом.В кровавой неволеДругого найти я уже не смогу!» —И, весь содрогаясь от гнева и боли,Он отдал приказ отступать на Ургу.

Стенали степные поджарые волки,Шептались пески,Умирал небосклон…Как идол, сидел на косматой монголке,Монголом одет,Сумасшедший барон.И шорохам ночи бессонной внимая,Он призраку гибели выплюнул:«Прочь!»И каркала ворономГлухонемая Упавшая сзадиДаурская ночь.Я слышал:В монгольских унылых улусах,Ребенка качая при дымном огне,Раскосая женщина в кольцах и бусахПоет о бароне на черном коне…И будто бы в дни,Когда в яростной злобеШевелится буря в горячем песке, —Огромный,Он мчит над пустынею Гоби,И ворон сидит у него на плече.

НАСТУПЛЕНИЕ