Мечи франков

Пир. Как и пророчил Стевнир, Эйндриди, местный ярл-градоначальник, пригласил к столу Хрольва, а Хрольв взял с собой некоторое количество спутников, в число которых вошли и Сергей с Дёррудом.

Вот только оказалось, что на этом пиру Хрольв – не самая главная шишка. Самая главная восседала сейчас во главе стола на месте, которое, надо полагать, принадлежало Эйндриди-ярлу, занявшему место пониже. Вровень с Хрольвом Пешеходом. Конунг Бьёрн Рефилсон. Личность, настолько переполненная спесью, что стоило удивляться тому, что чувство собственной важности не сочилось у конунга из ушей.

– Белых медведей частенько убивают, – процедил через губу гость номер один. – Я слышал о том немало историй.

Хрольв покосился на него недовольно. Не любил, как его достижения объявляют обычным делом. Но смолчал.

Ведь именно за этим господином они и пришли в Орхус. Тот самый союзник, с которым и на Париж можно замахнуться.

По мнению Сергея, с такими союзниками и врагов не надо. Высокомерие и самомнение зашкаливают. Вдобавок мнит себя величайшим воителем.

– Жаль, что медведи не разговаривают! – сказал Сергей достаточно громко, чтобы на него обратили внимание. – Уверен, у них славных историй было бы побольше.

– Это кто? – Бьёрн-конунг глянул на сидевшего на дальнем конце стола Сергея как на выглянувшего из яблока червяка.

– Вартислейв-хёвдинг из русов, – сообщил Хрольв. – Мой родич. Это он будет завтра драться с Красавчиком. Готов поставить на него марку серебром.

Бьёрн еще раз взглянул на Сергея, подумал и сказал:

– Принимаю. Ты что-то сказал, Вартислейв?

– Я сказал: жаль, что медведи не разговаривают. Когда охотник убивает, он приносит домой красивую медвежью шкуру и историю о том, как он убил медведя. А что может принести медведь, убивший охотника? Ни истории, ни шкуры.

– Я скажу, что он принесет тебе, Бьёрн. – Пешеход хлопнул высокомерного соседа по плечу. – Здоровенную кучу дерьма!

Пирующим шутка понравилась. Не всем. И среди этих «не всех» был Бьёрн-конунг, глянувший на Сергея недружественно. Червяк рискнул укусить хозяина яблока.

Плевать. Доброе отношение Пешехода важнее.

– Красавчик нехороший человек и удачей небогат, но воин умелый, – сказал Сергею один из местных хольдов, которого звали Гейр Опояска.

Сергей запомнил его имя, потому что он оказался полутезкой его драккара[11].

– Уверен, что справишься? – Гейр явно проникся к нему симпатией. Или он, или алкоголь у него внутри. – А то я мог бы встать за тебя. С удовольствием выпущу из него дерьмо.

– Благодарю, но хочу сделать это сам. Мой хольд, – кивок на другую сторону стола, где угощался Дёрруд, – тоже просил меня уступить, но я думаю: уступить другому поединок – все равно что уступить жену.

– Хорошо сказано, – одобрил хольд. Потом пригляделся к Дёрруду и спросил осторожно: – Мои глаза меня обманывают или Дёрруд Сиггтрюггсон?

– Не обманывают, – подтвердил Сергей. – Ты его знаешь?

– Конечно. Все знают Убийцу Берсерков Олафа-конунга!

– Убийцу берсерков? – уточнил Сергей.

Вот, значит, какое у него полное прозвище. Вспомнилось тотчас, как лихо Дёрруд прикончил берсерка Скельдума Щедрого.

– Ты не знал? – в свою очередь удивился Гейр. – У него же прозвище на руках вытатуировано.

Не знал. И даже не догадался спросить, что у Дёрруда за татушки.

А ведь видел, как на них нурманы реагируют.

– Когда он ушел от Груды Развалин, все думали: ему не жить. А вышло так, что сам Олаф-конунг умер, а Убийца живехонек! Надо бы с ним поздороваться, раз он не помер! – Хольд фыркнул пивом. К счастью, в другую сторону.

Убийца берсерков, значит…

– А что нынешний конунг? У него на Дёрруда нет обиды? – решил прояснить Сергей.

– Да с чего бы? К тому же его жена Асфрид приходится Дёрруду родней по прабабке.

– Асфрид, жена Дёрруда?

Сегодня что, день сюрпризов имени Убийцы?

Хольд глянул на Сергея мутными глазками:

– Дёрруд убил конунга и женился на его жене? Откуда знаешь?

– Асфрид – жена конунга Гнупы? – четко проговаривая слова, спросил Сергей.

– Была. А теперь нет. Потому что Убийца убил… Пойду к нему, спрошу…

Но ничего не спросил. И никуда не пошел. Потому что рухнул мордой в салат. Вернее, в поросячьи кости.

Сергей огляделся. Вроде никто их разговора не слышал. Это хорошо. И вообще, пора спать. У него завтра непростое утро намечается.

Сергей потихоньку выбрался из-за стола, показал жестом Ререху: «Я ушел». И ушел.

Недалеко. Через пару минут его догнал Дёрруд с бочонком пива на плече. Молча зашагал рядом.

Так они и пришли на подворье, где Хрольв разместил дружину Сергея.

И сразу разделились. Сергей отправился спать, а Дёрруд – раскупоривать бочонок.

Сергей уснул практически мгновенно, несмотря на шумное веселье во дворе. Даже ввалившиеся к нему с четырьмя девками Машег с Траином не сумели своего хёвдинга растормошить и отправились восвояси.

И это было хорошо, потому что Сергею снился удивительный сон, в котором было все, что он любил в той жизни. Балюстрада его ромейской виллы, с которой открывался вид на Мраморное море, и густое мускатное вино из собственного винограда, а главное, родня. Сыновья, дочь, Слада. И они так чудесно пели…